Великолепный и сексуальный - Джилл Шелвис

– В жизни всегда есть выбор, – возразил Бен, не сводя с нее глаз.

– Да.

Линн хотелось рвать на себе волосы, оттого что она так поздно это поняла.

– И моя вина в том, что я уклонялась от выбора, предоставляя другим решать за меня. Но теперь все будет иначе.

Она резко повернулась и едва не столкнулась с Беном, который шагнул вперед, оказавшись у нее на пути.

– Иначе? Как?

Линн посмотрела ему в лицо, в это красивое лицо сильного человека.

– Я постараюсь измениться.

– Думаю, это будет нелегко. Придется отказаться от прежнего образа жизни.

– Послушайте, вам нет нужды быть жестоким со мной. Я делаю это за нас двоих.

Бен прищурился.

– В самом деле?

– Да.

Линн попыталась обойти Бена, но тот снова преградил ей дорогу. На этот раз он взял ее за плечи, чтобы удержать.

– Я не стремлюсь к сладкой жизни, – продолжала она. – Знаю, вы мне не верите, что неудивительно: у вас есть все основания для этого. Поделом мне. Я кругом виновата. Но, как вы только что сказали, дело в выборе. Это был мой выбор, так что пустите меня, дайте обдумать решение, которое я собираюсь принять.

Линн ожидала, что Бен язвительно усмехнется или разразится гневной тирадой, но он ее удивил. Ослабив хватку, Бен наклонился и поцеловал ее. Линн показалось, что все ее чувства вдруг обострились, словно она пробудилась от долгого сна. Но губы Бена коснулись ее губ лишь на мгновение. Поцелуй прервался. Линн медленно моргнула и изумленно посмотрела на Бена.

– Что это было?

– Напоминание, что все еще впереди.

– Что?

– Ваша жизнь. Она только начинается. Возьмите ее в свои руки. Она принадлежит вам. Вы вольны выбрать любой путь. Вам нужно только решить, куда идти.

И внезапно Линн поняла.

– Я хочу начать все заново и жить своей жизнью. Ценить каждый ее миг, – прошептала она.

Наградой ей была сияющая улыбка Бена.

– По-моему, это похоже на великий план.

Мэдди вышла на летное поле и направилась к Броуди, готовившему самолет. Ветер трепал его волосы. Солнце уже садилось, и в лучах заката он казался настоящим великаном, хозяином жизни, сильным и уверенным.

Именно этого она и хотела: быть хозяйкой собственной жизни.

– Броуди…

– Мы ведь не будем обсуждать это снова, верно?

Не дожидаясь ответа, Броуди взял ее за руку и повел к «лирджету», но прежде, чем она ступила на борт, повернул к себе лицом.

– Вначале кое-что проясним. – Он говорил тихо, но твердо и даже с вызовом. – Мы вместе, ты и я. – Мэдди открыла рот, но он приложил ладонь к ее губам. – Знаю, это пугает тебя до потери пульса. Но тебе придется смириться. Я люблю тебя. Советую свыкнуться и с этим тоже.

Мэдди ошеломленно застыла на месте. Ее сердце бешено колотилось. Она сжала запястье Броуди, пытаясь убрать его ладонь, но он покачал головой.

– Я люблю тебя, черт возьми. Когда-нибудь ты, возможно, перестанешь закрываться и поверишь мне. А пока давай закроем тему.

С этими словами Броуди убрал руку. Он ждал ответа, но Мэдди не могла выдавить ни слова. Волнение сдавило горло, язык словно прилип к гортани. Броуди любит ее. О боже, он любит ее. Казалось, сердце вот-вот разорвется от нахлынувшего потока чувств.

– Договорились? – спросил Броуди, теряя терпение.

– Подожди… минутку.

– Нет. – Он повернулся к самолету. Его плечи напряглись, словно окаменели. – Если я дам тебе минуту, ты не сможешь остановиться. У тебя будет время высказаться потом, когда все кончится. Тогда ты сможешь поспорить со мной всласть, обещаю.

– Ты ведь не всерьез. – Мэдди кашлянула, прочищая горло. Три коротких слова, произнесенных Броуди, сразили ее наповал. – Ты терпеть не можешь спорить.

– С тобой? Я только ради этого и живу. А теперь займемся делом.

Когда Броуди спрыгнул с катера на берег Стоун-Кей и подал руку Мэдди, над Багамами всходило солнце, окрашивая небо в розовый и золотой цвета. Тишину утра нарушал лишь плеск волн, бьющихся о борта судна.

За время перелета из Лос-Анджелеса во Флориду, а затем в Нассау, молодые люди обменялись лишь несколькими словами. Поездка на катере до Стоун-Кей тоже прошла в молчании. Мэдди избегала разговоров.

Она выбралась из лодки. Лицо ее ровным счетом ничего не выражало. Броуди представления не имел, что она чувствует, и эта неопределенность выводила его из себя. Когда парень говорит о своей любви, девушка должна хоть что-то ответить. Но Мэдди ушла в себя, и Броуди подозревал, что она, возможно, вовсе о нем не думает и готовится к тому, что ждет их на острове.

Разумеется, он это понимал, и все же многое отдал бы, чтобы проникнуть в ее мысли.

Крошка Тим вышел из джипа, ожидавшего на берегу.

– А ты не торопилась. – Он оглядел Броуди, затем посмотрел на Мэдди. – Значит, это ты вышла замуж? Из-за тебя я потерял пятьсот баксов, проспорив ребятам у бассейна.

– Чертовски досадно. Я запросто могла бы потянуть на всю тысячу.

Глаза наемника потемнели.

– Ты и впрямь Мэдди.

– Можешь не сомневаться, – подтвердила она жестким, язвительным тоном.

Крошка Тим угрожающе выпятил челюсть, и у Броуди заныло в животе от недоброго предчувствия. Дело принимало скверный оборот.

Совладав с собой, громила кивком указал на джип.

Мэдди не двинулась с места.

– Где Линн?

– Ждет тебя.

Мэдди повернулась к Броуди, и они обменялись тревожными взглядами. Потом девушка пожала плечами и села в автомобиль. Разве у них был выбор?

Броуди забрался в джип вслед за ней, и их повезли вдоль пустынного пляжа в глубь острова, к особняку Рика.

Еще одна гроза, разразившаяся минувшей ночью, разбросала по дороге песок. Автомобиль слегка подбрасывало на ее неровностях.

Броуди задел Мэдди плечом. Она повернулась к нему. Его взгляд скользнул по ее лицу, отметив, что губы плотно сжаты. Глаза ее казались непроницаемыми. После долгих часов молчания то, что случилось потом, ошеломило Броуди: Мэдди взяла его ладонь и сжала. Он посмотрел на их сплетенные пальцы, на тонкую гладкую руку Мэдди, затем на свою, загрубевшую от работы, и сильнее сомкнул ладонь. Подняв голову, он встретил ее взгляд. Мэдди улыбнулась уголками рта и положила голову ему на плечо.

Броуди крепко прижал ее к себе, желая успокоить, утешить, но, как оказалось, Мэдди в этом не нуждалась.

– Тебе не следовало приезжать сюда, – шепнула она. – Проклятье! Лучше бы ты остался дома…