Через Сибирь - Фритьоф Нансен

Мы мало что знаем о ранней истории Уссурийского края, а большую часть сведений черпаем в китайских источниках. Около 300 лет до н. э. на восток от Сихотэ-Алиня на берегу моря жило племя дамалу, а к западу от Сунгари жило племя илау. Последнее упоминается также как племя, жившее в Северной Маньчжурии во времена правлении второй династии Хань (25–220 гг.), судя по всему, бывшее в родстве с тунгусскими племенами. Они находились в то время на этапе развития эпохи каменного века и занимались охотой, а оружием им служили лук и стрелы. Жили в пещерах и лесах. Постепенно научились строить лодки. Каменный век у них сменился железным, они словно перепрыгнули в своём развитии бронзовый век. Илау охотились на медведей, лосей, оленей, и известно, что они были отличными воинами, от которых страдали соседи. Но впоследствии стали скотоводами и земледельцами.

В середине VII века в Северной Маньчжурии воцарилось господство племени бохи — или, вернее, бохай[106]. Это было тунгусское племя, которое постепенно подчинило себе всю Северную Маньчжурию, покорило воинственных илау и подчинило также Южно-уссурийский край. В результате возникло могучее процветающее государство, достигшее расцвета в IX веке, когда в нём насчитывали не менее пяти крупных городов. Есть предположение, что город Никольск[107] был основан именно тогда.

Остатки городов и дорог, находимые в Южно-уссурийском крае и около Нингуты, или Нинъаня (близ границы в Маньчжурии), по большей части тоже являются следами былой цивилизации в эпоху господства племени бохай. Но затем его господство было свергнуто племенем кидани[108], или династией Ляо[109] (916–1125), и началась эпоха упадка. Тогда господство в этой области перешло к народу чурчени, и династия Ляо сменилась в 1125 году династией Цин, или Гин (1125–1237). «Цинн» значит «золотой».

В 1237 году эта династия была свергнута монголами, и для Уссурийского края началась тревожная, полная переворотов эпоха, о которой мало что известно; длилась она, по-видимому, до тех пор, пока южная часть не была подчистую разорена во время возникновения царства в Нингуте в начале XVII века и связанных с этим войн. Население было отчасти пленено, отчасти перебито, а остальные разбежались, и Уссурийский край совсем запустел. Старые цветущие города были разрушены, и понемногу сами места, где они находились, заросли лесом. В таком положении оставалась страна в течение 146 лет, пока ею не овладели в 1861 году русские. Именно в это время туда стали перебираться китайцы, ведшие полукочевой образ жизни, так называемые манзы[110] о которых речь пойдёт далее.

Капитан Арсеньев сообщает несколько интересных преданий о временах владычества Хуан-Юня. Эти предания напоминают, что когда-то страна жила бурной и обеспеченной жизнью, у неё были хорошие дороги. Она успешно вела войны. И вдруг, словно по мановению волшебной палочки, всё исчезло, и страна замерла на многие сотни лет. Когда русские переселенцы, занявшие места древних укреплённых городов, распахивают вновь или роют ямы для фундамента, то часто находят ножи, стрелы, металлические головные украшения, обломки мечей, а иногда и большие кувшины и блюда. Не зная им цены, крестьяне, посмотрев на находку, чаще всего отбрасывают её в сторону или отдают детям играть. Так новая волна европейской культуры смывает последние следы давно умершей древней.

Город с гордым названием Владыка Востока — Владивосток — является важнейшим и крупнейшим в краю. После падения Порт-Артура он — самый большой оборонительный пункт на Тихом океане для России и место, которое в ближайшем будущем может стать горячей точкой, в которой произойдут большие и имеющие мировое значение события. Раньше Тихоокеанский флот России базировался в Петропавловске на Камчатке, где гавань большую часть года скована льдом. После 1860 года база была перенесена в Николаевск, в устье Амура, а в 1872 году — во Владивосток. Потом на несколько лет флот разместили в Порт-Артуре, а затем вновь перевели во Владивосток.

Город очень красиво расположен на полуострове, берега которого полого спускаются к бухте Золотой Рог, части залива Петра Великого. Это отличная и удобная гавань, воды которой затягиваются льдом лишь на несколько месяцев — с конца декабря до конца марта. Но ледоколы всё время следят, чтобы в бухте был расчищенный фарватер — во всяком случае, для больших судов водоизмещением более 800 тонн.

В 1910 году во Владивостоке жили 89 600 человек, не считая проживающих в гарнизоне, из них 23 000 женщин. По национальности же население делилось следующим образом: 53 000 русских, 29 000 китайцев, 3200 корейцев и 2300 японцев.

Благодаря прекрасной большой гавани Владивосток является и большим торговым пунктом, однако из-за строительства Россией южной ветки Восточно-Китайской дороги до Квантуна и основания города Дальнего Владивосток может потерять своё ведущее положение в торговле с Маньчжурией.

После окончания войны с Японией внутренняя торговля в России вновь стала оживлённой. И огромное значение для развития Владивостока, как и для всего Уссурийского края, имело, как я уже говорил, строительство железной дороги до Хабаровска и Амура, оконченное в 1896–1897 годах.

Суббота, 4 октября.

Вместе с бароном Гюне мы с раннего утра отправились осматривать город. Глава крупной лесоторговой фирмы господин Скидальский чрезвычайно любезно прислал нам для поездок по городу своих чудесных лошадей и коляску. Видели мы, между прочим, китайские базары, где городские хозяйки покупают овощи. Все огородничество здесь в руках китайцев, несмотря на гонения губернатора. Вообще они очень способные и трудолюбивые земледельцы и ремесленники. Видели мы и японские базары и сделали кое-какие покупки. Но ввозятся через русскую границу преимущественно дешёвые изделия и разная мелочь, так как на ценные товары установлена слишком высокая пошлина. Зато в Харбине, где вовсе нет пошлины, таких товаров в изобилии.

Уличная жизнь во Владивостоке пёстрая. Везде мы видели китайцев и японцев, много корейцев в белых одеяниях. Часть их — русские подданные и живёт в собственном квартале на западной стороне полуострова.

Нынешний генерал-губернатор Гондатти[111] старается выжить из своего края «жёлтых», особенно китайцев, поскольку видит в их нашествии опасность для будущего. Попадающихся на улицах китайцев, у которых бумаги оказываются не в порядке, полиция часто забирает целыми толпами, сажает на первый попавшийся пароход и отправляет обратно в Китай. Говорят, им даже не разрешают сходить к себе на квартиру забрать вещи. Однако такие меры вовсе не выгодны для русских обитателей края. На другой день после подобных облав явившихся на рынок за покупками хозяек ждёт жесточайшее разочарование: все цены резко поднимаются. Продавцы-китайцы, пожимая плечами, говорят, что лишились рабочих рук и уже не могут продавать свои овощи по прежней цене. Само собой, это полная глупость, но так они мстят русским, и иной реакции на подобную политику и ждать нечего.