Клинок чести - Кирилл Корзун

Ожидание затянулось примерно на полчаса…

– У современной молодёжи своеобразное понимание правил приличия. Однако я не могу не признать, что вы получили хорошее воспитание, молодой человек, – невозмутимо отреагировал вошедший к комнату старик, выдав своё удивление одним только нервным одергиванием домашнего кимоно.

Я церемонно поклонился ему, коснувшись лбом циновки, и медленно выпрямился, смело глядя ему в глаза.

– Oyasuminasai [4], Нэо-сама! Моё имя – Хаттори Леон. Прошу прощения за моё пренебрежение традициями, но сейчас я не располагаю временем и возможностями для официального визита.

– И тебе доброй ночи, Леон-сан. Что привело юного ронина, главу почти угаснувшего рода, ко мне в гости в столь позднее время? – спокойно ответил старик, притворяя за собой дверь. Сделав несколько шагов, он безбоязненно приблизился и занял идентичную позу, оказав мне тем самым уважение, которого… я не ждал.

– Взгляните на это.

Мой родовой перстень, протянутый на ладони, затянутой в перчатку пилотного комбинезона, Токугава Нэо принял с интересом и подверг внимательному изучению. Его морщинистое, чуточку широковатое лицо выражало искреннее любопытство.

– Перстень Дьявола Хандзо. Не узнать его невозможно. Токугава помнят своего верного вассала. Но это не объясняет цели столь необычного визита.

– Род Хаттори верно служил опорой сёгуната на протяжении нескольких веков. Род Хаттори никогда ничего не просил. И сегодня это останется неизменным.

– Тогда я тем более не понимаю причин, что привели тебя ко мне, – старик качнул головой. – Зачем ты пришёл?

– Напомнить. Воззвать к памяти древнего и уважаемого рода.

– Ты сомневаешься, что наш род хранит добрую память о своих вассалах?

– Нет. Это было бы оскорблением. Мой долг выполнен, – чётко проговорил я, вновь склоняясь в поклоне и принимая перстень обратно. – А теперь, с вашего позволения, я покину ваш дом, Нэо-сама.

Его вопрос нагнал меня в спину, когда я уже отодвинул створку окна и приготовился выпрыгнуть из него.

– Куда ведёт твой путь, ронин?

– Путь воина ведёт только к смерти…

– Они не подходят, – отрицательно покачал головой Котаро, равнодушно отворачиваясь от окна.

За его спиной, на расчищенной от снега площадке, упражнялись сразу три десятка подростков лет двенадцати-четырнадцати. Тренировочные кимоно серых тонов, опоясанные разноцветными поясами, сосредоточенные и спокойные лица, уверенные, хоть и далеко не идеальные движения…

– Почему?! Что в них не так?! – вскипел глава клана Такэда, негодующе топнув ногой, а рукой указывая на исполняющих очередное ката детей. – Это лучшие! Самые сообразительные, самые тренированные, самые перспективные, в конце концов! Почему ты не хочешь их тренировать?!!

– Они не подходят, – столь же безэмоционально проронил Котаро, сложив руки на груди. – Видимо, я плохо объяснил вам, Такэда-сама, какими должны быть мои будущие ученики. Позвольте сделать это ещё раз? Но я не уверен, что мои познания в языке позволят донести свою мысль в точности…

– Сначала ты объяснишь мне, чем тебя не устраивают дети наших потомственных Слуг, – зло процедил Харуки, мысленно проклиная своевольного синоби и размышляя о том, каким способом будет возможно обеспечить лояльность тех, кого наберёт в ученики.

– Мне нужны бродячие псы. Уличные, злые, некормленые, непривычные к ласке и доброте. Те, кто станет скалить зубы на протянутую им руку помощи. Те, кто не верит ни во что и ни в кого, кроме самих себя. Мне нужны те, для кого надежда – это пустой звук…

– Бродяги и нищие, воришки и уличные бандиты! – презрительно бросил глава клана Такэда. – Тебе они ближе по нраву? Но потомственные воины лучше справятся с задачей! Их будет легче тренировать, они уже многое умеют! Они – плод естественного и генетического отборов. Хорошей наследственностью не разбрасываются!

Впервые за весь разговор синоби позволил себе проявить чувства и… Рассмеялся.

Искренне, не сдерживаясь, рыжеволосый здоровяк откровенно хохотал, запрокинув голову и уперевшись руками в бока, хохотал так, что от его гогота, казалось, должны вот-вот затрястись стены.

Клановец не мог простить подобного даже ему. Даже Фуума Котаро, легендарный синоби, не имел права смеяться над словами главы великого клана Такэда.

– Насмехаешься надо мной, дитя Дзигоку?! – сдавленно прорычал Харуки, делая шаг к Котаро и сжимая кулаки. – Я забью этот омерзительный смех обратно в глотку!

Сделал шаг и замер, увязая в тягучей пелене возникшего из ниоткуда и сгустившегося вокруг него Дыма. Додзё, в котором они вели разговор, погрузилось в вечерние сумерки – электрическое освещение засбоило, заморгало, прежде чем погасло полностью. Синоби прекратил хохотать и недобро ощерился.

– Не стоит торопиться, Такэда-сама. Мы не враги.

– Ты… посмел… – змеёй зашипел дёрнувшийся Харуки, – демонов ублюдок!!!

Котаро издевательски улыбнулся и отвесил глубокий поклон, развеивая ловушку одним небрежным и вовсе необязательным мановением руки.

– Не вижу ничего постыдного в том, что моим отцом стал демон. Вы должны, наконец, понять, с кем имеете дело, Такэда-сама, иначе наше сотрудничество не принесёт ожидаемых плодов, – пустился Котаро в объяснения, принимая расслабленную позу, привалившись спиной к опорной балке стены. – Эти дети не смогут стать синоби. Котята. Маленькие, домашние и пушистые. Клан воспитает из них Воинов. Честных, не чурающихся открытых схваток и способных снести любую преграду на своей дороге. Но «ночными тенями» им не бывать. Путь синоби – это не только тренировки тела и Дара. Это иное мышление. Абсолютно иное. Такое, что интуитивно наталкивает начертать ловушку перед разговором, который может иметь неприятный, а значит и ненужный исход, например…

Глава клана нервно передёрнул плечами. Гнев в его душе поутих, но уязвлённая гордость продолжала возмущаться. Однако Харуки понимал – эмоции губительны, если позволить им управлять собой.

– Если вам нужны «ночные тени»… Позвольте мне самому заняться отбором учеников.

– Ты хочешь попасть в город?

– Вам нельзя отказать в проницательности, Такэда-сама. Мне нужны знания о мире. Те знания, которые я мог бы почерпнуть самостоятельно, а не благодаря своей женщине и вашим учителям.

Клановец задумчиво прикрыл глаза, прикидывая перспективы, и нехотя кивнул, признавая правоту синоби:

– Тебя переправят в Канадзаву, подальше от императорских ищеек. Там и займёшься поисками подходящей для обучения уличной шпаны.

– Как вам будет угодно, Такэда-сама, – вновь поклонился синоби, но в этом поклоне уже сквозило уважение, а не издёвка. – Вы по-прежнему не желаете, чтобы я принял участие в войне? До меня доходят слухи, что ваши войска столкнулись с некоторыми трудностями.