Времена цвергов - Далия Трускиновская

Он видел, как это проделывали с его матерью отец и еще один альвриг. Мать ругалась и кусалась, ей зажимали рот. Но это было давно, он мало что соображал.

Энчи забеспокоился. Он должен видеть это, разглядеть, понять! И он высунулся из норы.

Его увидел другой молотобоец, который шел от костра к костру. Увидел, остановился, уставился на него и вдруг крикнул:

– Альвриг!

И все в пещере заголосили, а молотобойцы кинулись к норе.

Энчи не сразу понял, что его хотят убить.

Потом была погоня.

Он соскользнул в нижнюю пещеру по наклонной норе, ушибся о камень, кинулся наутек. Оказалось, эти, из верхней пещеры, здесь бывали и знали все дырки и лазы. Энчи убегал, пока не свалился в воду. Это была подземная река – вроде бы Ламаинне, а если нет – то Кренне. Плавать он не умел, никто из цвергов и альвригов не умел, и как вышло, что вода понесла его – сам не понял. Но вода несла, вода спасала, и он впервые в жизни ощутил благодарность. Слов, чтобы выразить это чувство, он не знал.

И он впервые подумал, что знает слишком мало слов. Возможно, они были в Старшем языке, но старый Нейри этого не объяснил. Энчи мог напамять произнести довольно много, совершенно не понимая смысла.

Нейри говорил, что в словах Старшего языка – сила и власть. Наверно, нужно было хоть что-то выкрикнуть – и остановить погоню. Но Энчи, убегая, забыл про Старший язык.

Хуже всего было, что он потерял флягу. Теперь он был обречен держаться поблизости от подземной реки.

До сих пор Энчи не задумывался, куда текут эти реки. Ему казалось, что они обречены оставаться под землей. Он шел вместе с течением, при возможности поднимаясь наверх за пропитанием, и повторял слова Старшего языка – больше ему ничего не оставалось. Однажды он услышал голоса – но теперь он был умный, он не пошел к врагам, которые могут убить.

Раньше он мог зачерпывать воду флягой, теперь – только ладонями, и не всюду берег позволял сделать это без риска свалиться в воду.

Вот это и случилось – уже во второй раз. Но сейчас вода не хотела его нести, он барахтался, отплевывался и вдруг понял, что погиб. Со всех сторон был камень, а над водой – ровно столько места, чтобы успевать схватить хоть немного воздуха.

Но каменный коридор оказался коротким. Река вынесла Энчи из подземных пещер на равнину и там разлилась, превратившись в озеро.

Случилось это днем, и Энчи смертельно испугался. Он, как все альвриги, хорошо переносил солнечный свет, хотя мог терпеть его не слишком долго. А тут света было столько, что пришлось зажмуриться.

К счастью, Энчи оказался на мелководье и выбрался на берег.

У него больше не было ничего – нож он потерял в реке. Как попасть в пещеры – он не знал. И даже понял, глядя на гору, из щели в которой хлестала вода: то, что он считал подземельем, на самом деле располагалось над землей.

Мир изменился, привычного мира больше не было, а этот, новый, пугал. Если бы Энчи поднялся наверх хотя бы в лесу – ему было бы легче. Но леса поблизости не было. Он увидел цветущие луга, вспаханные поля, сады. Здесь была весна, хотя альвриг и не знал этого слова. И весна его испугала – ветер приносил незнакомые и потому опасные запахи.

Энчи полез на гору – искать хоть какую жалкую норку, чтобы вернуться в пещеры. Норки не было, но он встретил существо на четырех ногах. Оно было невелико ростом, но имело сердитый нрав. Альвриг ему не понравился, и существо напало первым. Над мордой у него торчали вперед два костяных нароста, которыми оно больно дралось. После третьего удара Энчи кубарем полетел с горы.

Старый Нейри правильно сделал, что слился с землей, подумал Энчи, надо бы попытаться. Он лег на траву вверх лицом, тоже захотел слиться с землей. Но земля не принимала его. Других способов прервать свою жизнь он придумать не мог. Если бы уцелел нож – можно было бы перерезать себе горло ножом.

Все было очень плохо.

Хотя можно было набрать на лугу трав – возможно, они съедобны. Хотя озеро с чистой водой не позволило бы умереть от жажды. Хотя были в озере водяные травы – о них еще мать рассказывала. Но как жить, не имея справа, слева, вверху и внизу надежных стен, дающих необходимую темноту? Жить на открытом месте – невозможно!

Все, что было у подростка, – это непонятные слова Старшего языка.

Он стал их повторять – так, как учил Нейри.

Сверху донеслись крики. Орала, надо думать, та тварь, что напала на Энчи. И еще он услышал человеческий голос.

Люди тоже были врагами, но менее опасными, чем те, кто под землей. Людей Энчи в последний раз видел во время вылазки, когда погиб отец. И до того видел – он поднимался вместе с племенем за пропитанием, потому что при сборе ягод и кореньев каждые руки были на счету. От людей хоть можно было уйти в пещеры. А от тех, пещерных, спасла река. И зачем спасла?

Нужно искать нору. Или хотя бы лес. В лесу не так страшно.

Энчи снова поднялся по горе. Вдали он увидел темное плоское пятно, растянувшееся по окоему. Может, это и был лес? Он решил все же поискать нору и нашел углубление под большим камнем. Но это была всего лишь яма. Энчи забрался туда, свернулся, как змея, и впервые со времени бегства от пещерных тварей почувствовал себя хорошо.

Он закрыл глаза и представил, будто лежит в пещере, где раньше жили враги и выдолбили для отдыха ниши в стенах. В нише было хорошо, безопасно, никто не мог подкрасться и ударить по спине. И в яме проснулось это приятное ощущение безопасности.

Энчи лежал и думал – как же получилось, что он остался совсем один? Кто в этом виноват? Ведь не само по себе случилось, была причина. Последний цверг, который остался в живых после той стычки, перед тем, как слиться с землей, бормотал о проклятии.

Кто-то виноват.

От этой мысли словно прибавлялось силы.

Кто-то виноват!

Может, Энчи остался в живых, чтобы покарать этого врага? Может, и Старший язык – та сила, что нужна для мести? Может, именно это имел в виду Нейри? Сам он был стар, у него, видимо, уже не получалось пустить в ход таинственные заклятья на Старшем языке. А Энчи – молод! Силен! Готов мстить!

Он лежал в яме так, как его научили, беззащитной спиной – к стене. Перед глазами были горные травы. Названий он не знал – ни один альвриг и цверг не знал названий трав и кореньев, знания передавались из уст в уста словами: «Вот это можно есть».

У трав была пора цветения, и они выпустили высокие стебли, усыпанные желтоватыми звездочками. Смотреть на растения было неприятно – альвриги ели то, что можно найти в лесах, а съедобны ли эти травы – непонятно, и потому хочется их уничтожить.

Энчи понимал, что воевать с травами – нелепо. Если бы ему пришлось составлять список врагов, они были бы на последнем месте. На первом – люди. Энчи знал, что люди погубили могучих альвригов и войска цвергов, отняли у альвригов прежде покорных и надежных вольфкопов. Затем – то лесное чудище, которое защищало свое потомство и кидалось на цвергов стремительно и беспощадно. Затем – подземные враги. Эти были самые опасные, но и самые полезные – у них можно было украсть одежду, ножи, продовольствие, так учил Нейри. Но пойманного вора они убивали.