Невеста-обманщица - Кэтрин Коултер

— Пойдем танцевать, дорогая, а то я могу не справиться с искушением и прижать руку к твоему бюсту.

— Хорошо.

— Что хорошо?

На ее лице появилась русалочья улыбка.

— То, что ты хочешь, Дуглас.

Дуглас боролся с собой. Александра перебарывала душивший ее смех. Она отвернулась и с гордостью и облегчением оглядела бальную залу, затянутую голубым, белым и золотым крепом. Повсюду были зелень и огромные букеты цветов, восхитительные ароматы разливались в теплом вечернем воздухе. По крайней мере пятнадцать пар танцевали и около тридцати стояли и сидели по периметру зала. Все разосланные приглашения были приняты. Исключение составлял сэр Джеймс Эвертсон, который оказался настолько невежливым, что умер сегодняшним утром. Все было великолепно подготовлено, и она принимала в этом непосредственное участие. Столы были уставлены разнообразными блюдами, а шампанское, выбранное тетей Милдред, должны были одобрить даже самые разборчивые матроны. Впервые Александра почувствовала себя настоящей хозяйкой Нортклифф-холла. Это было новое чувство, и оно ей нравилось. Ее свекровь хотя и возражала против некоторых распоряжений, но сказать об этом прямо в лицо не осмелилась. Да, ей удалось доказать, что она может поладить со свекровью, хотя бы в этом вопросе.

Она поискала глазами Мелисанду и увидела, что та, похожая на сказочную принцессу, танцует с молодым человеком, и он уже готов упасть к ее ногам.

Дуглас наконец справился с собой и несколько озадаченно спросил:

— Ты что, пытаешься меня соблазнить, Александра?

Она улыбнулась:

— О чем мы с тобой говорили? Ты так долго не отвечал, что я забыла предмет. Ах, да, ты настаиваешь на том, что все, что я чувствую к тебе, это похоть. Поскольку ты значительно старше меня и гораздо опытнее, то, думаю, ты прав. Теперь я готова его признать.

Александра протянула ему руку и с дразнящей улыбкой произнесла:

— Так мы будем танцевать, милорд?

Ему захотелось отшлепать ее. Он представил, каким мучением будет танцевать с нею, держать ее в своих объятиях, чувствовать, как ее руки обнимают его, и отрывисто бросил:

— Я иду в карточный зал.

Коротко поклонился и ушел.

Александра улыбалась. Пусть помучается. Она позволит ему думать, что не чувствует к нему ничего, кроме его драгоценной похоти.

Леди Джульетта явно получала удовольствие на этом балу, заметила Александра. Расположившись подальше от Мелисанды, она собрала вокруг себя поклонников. Она слишком много и громко смеялась, но Александру это не беспокоило. Все равно завтра она уезжает.

Когда Холлис шепнул ей на ухо, что пора начинать обед, она поразилась, как быстро пролетело время. Ее сопровождал к столу Тони, а Дуглас вел Мелисанду. Джульетта опиралась на нетвердую руку местного помещика, который жаловался всем на донимавшую его подагру до тех пор, пока не увидел Джульетту.

— Дуглас по-прежнему стоит на своем, — поделилась Александра с Тони, отрезая кусочек нежнейшего пирога с семгой. — И я согласилась с ним, но только потому, что я действительно начала к нему остывать.

— Значит, только похоть? Хм…

— Да. Он принял ужасно неприступный вид и улизнул в карточный зал. Даже его мать недовольна его поведением. И конечно же, во всем обвиняет меня. Я еле сдерживаюсь, чтобы не открыть ей действительную причину его поведения. Тогда Дуглас предстал бы перед ней в несколько ином свете.

— А заодно и ты.

Аликс засмеялась.

— Да, но я согласна на это, лишь бы увидеть выражение ее лица.

— Ты еще не беременна?

Аликс уронила вилку:

— О Боже. Понятия не имею. О, Тони, дорогой, я совсем забыла об этом. Беременна. А почему ты спрашиваешь об этом?

— Да так, услышал, как графиня говорила об этом с тетей Милдред. Она надеется, что ты хотя бы родишь наследника в этом году, потому что ведь именно по этой причине Дуглас женился на тебе. Ну, ты же знаешь, продолжение рода и все такое.

Она задумчиво посмотрела на него:

— Надо полагать, что если в течение года я не произведу на свет этого драгоценного наследника, Дуглас сможет вышвырнуть меня и взять для этой цели другую женщину?

— Ну, у тебя это звучит так, словно речь идет о разведении скота на ферме. Нет, я думаю, Дуглас сделает все, чтобы наследника родила именно ты.

Тони прожевал тонкий ломтик хлеба и продолжил:

— Тебе трудно будет в это поверить, но это правда. Я знаю, что Дуглас ни разу в жизни не терял над собой контроля. На войне он был хладнокровен как никто, никогда не колебался, не упускал из виду не только главной цели, но и ни одной мелочи, которая могла повлиять на исход дела. Нет, Аликс, он никогда не терял головы. Его подчиненные преклонялись перед ним, так как знали, что ему можно доверять. Он никогда не бросал их в беде. Мне приходилось видеть его таким разозленным, что любой другой взорвался бы на его месте, но только не он. Что касается любви, то, конечно, я никогда не видел его в постели, но мужчины есть мужчины, и они делятся друг с другом своими победами, и всегда — я говорю о том, что было раньше — для него это было чем-то вроде игры. Ему нравилось, когда жен-шины теряли от него голову, но сам он всегда был выше этого. Ты потрясла его до глубины души, Аликс. У него голова пошла кругом, и меня это ужасно забавляет. К тому же, Аликс, я думаю, что сегодняшний вечер даст еще одно очко в твою пользу. Ах, как бы мне хотелось остаться и посмотреть, как он проиграет.

— Проиграет. Мне не нравится это слово.

— Ну хорошо, выиграет, потому что это будет признанием того, что он любит тебя, любит не только в постели, а по-настоящему, и что вовсе не так уж плохо — быть без ума от своей собственной жены.

— Если нас сейчас кто-нибудь подслушивает, то нас могут отправить в этот ужасный Ботани-Бей[2]. Я раньше и помыслить не могла о таких вещах, которые сейчас совершенно открыто с тобой обсуждаю, — усмехнулась она и добавила: — А у Дугласа вообще нет ни капли сдержанности, ни капли стыда.

Тони, смеясь, схватил ее руку и поцеловал. Потом он быстро взглянул на Дугласа, чтобы посмотреть на его реакцию, и прочитал в его глазах смертный приговор. Что же касается Мелисанды, то в ее взгляде он смог прочитать и способ казни — четвертование, если его не обманула интуиция. Он был чрезвычайно доволен. Никогда в жизни ему не забыть, как они любили друг друга в нортклиффском саду. Хорошо бы она была беременна.

— Ах, как не хочется упустить ни одной сцены из этой драмы, — сказал Тони, обращаясь к свояченице.

Александра засмеялась.

— Если ты будешь продолжать в том же духе, то не доживешь до конца этой драмы.