Смертельно безмолвна - Эшли Энн Дьюал

причинит зла ребенку. Она ведь хорошая. Всегда была хорошей. В ней должны сработать чувства, в голове что-то щелкнуть. Самоотверженная, отчаянная, смелая – вот та Ари, которую я знаю, которую я так хочу вернуть. Она поможет мне избавиться от пустоты в груди, ведь ничто так не характеризует Ариадну, как безумное желание жить и защищать своих близких. Такое не исчезает бесследно, не испаряется просто так.

Мы ждем минут пять. Хэйдан поглядывает на меня, ссутулившись возле деревянных балок пристани, а я поглядываю на него, ожидая, когда же враги клюнут на наживку, но в то же время надеясь, что этот момент вообще никогда не наступит.

Пять минут – кажется, это мало, но для меня эти пять минут кажутся целой вечностью.

Неожиданно поднимается сильный ветер. Эбигейл сжимает кулаки, и я устремляю взгляд в глубину леса. Куда она смотрит? Что она увидела?

Бронзовые волосы Ариадны сверкают в утреннем свете и переливаются рыжиной. Она не спешит, проходя мимо шершавых стволов сосен, не торопится, переступая через листья и изогнутые корни. Она медленно приближается, и вместе с ней к нам приближается мрак. Он тянется за Ариадной, будто фата невесты. Тащится по земле, заставляя растения гнить, а деревья хрустеть и трещать от боли. Ари должна внушать страх. Должна внушать ужас.

И у нее это отлично получается.

– Малышка, – шипит Ариадна и наклоняет голову. Она не просто смотрит на Эбигейл – она пожирает ее пустым, безразличным взглядом, который впивается в жертву ядовитой хваткой, впивается и не выпускает на свободу. – Здравствуй!

Я нервно сглатываю и готовлю спички.

– Иди сюда, – шепчет Ари, протянув вперед бледную руку, – я не причиню тебе зла.

Ее худые пальцы играют с воздухом, и поднимается еще более свирепый ветер. Небо темнеет, окунувшись в темно-бордовые тучи, а озеро оживает, резво качаясь из стороны в сторону, словно капризное дитя. Природа оживает в руках опытного мастера, и Ариадна с невероятным удовольствием подчиняет себе то, что по праву принадлежит ей: власть над людьми, власть над стихиями, власть над Смертью.

Эби молчит, и она молодец: нет смысла разглагольствовать с тем, кто пришел, чтобы лишить тебя жизни. Только в кино перед сражением впихивают прелюдию, после которой обычно и страдают те, кто больше всего болтает. Эбигейл умная, она сумеет перехитрить Ариадну. Но лишь одно мне неясно – я параноик, без сомнения, – но почему Ари пытается заманить Эби? Почему не действует?

Взмах ее руки убьет всех нас, один взмах – и конец. Почему же она позволяет нам играть по нашим правилам? Неужели Ариадна специально медлит?

– Ну же, – шепчет она, подстегивая Эби, подначивая ее, – ну же!

– Centuplum in caveam! – восклицает Эбигейл, вытянув вперед руку, и царапает ладонь острым лезвием. Кровь вспыхивает багровым букетом, заливает пальцы. Ари глядит на Эби с нескрываемым интересом, а затем прищуривается.

Не знаю, дошло до нее наконец, что это ловушка, или нет, но отступать некуда: мы с Хэйданом выбегаем из засады и падаем на колени позади Эбигейл. То же делают и Дюк с Джейсоном, только они усаживаются за спиной Ариадны, таким образом создавая вокруг двух ведьм неровный круг. Сначала засохшие листья с пальцев сдувает Джейсон. Затем на землю громоздкими каплями падает вода с пальцев Хэрри. Я чиркаю спичкой по маленькому коробку, огонь вспыхивает перед моими глазами, и я бросаю его к ногам Ари, не решаясь поднять глаза и посмотреть ей в лицо. Наступает очередь Дюка. Что-то во мне скручивается от плохого предчувствия. Однако Роттер набирает землю и сжимает ее изо всех сил, едва слышно прошептав: centuplum in caveam.

Слышится хлопок. Эбигейл стремительно покидает круг, падает в руки отца, а мы не можем пошевелиться, наблюдая за тем, как из-под земли выкатывается блестящая волна, в конечном итоге превратившаяся в прозрачный купол. Он замыкается над головой Ари, и уже в следующее мгновение рыжеволосая бестия сгибается от сильной судороги.

– Получилось, – резюмирую я, наблюдая за тем, как Ариадна впивается ногтями в горло.

Получилось. Мы сделали это, мы поймали ее!

Я отворачиваюсь, не могу смотреть, как Ари мучается. Сквозь стеклянный купол прорывается ее крик, и у меня сводит легкие. Я стискиваю зубы и упрямо смотрю на деревья, не в силах наблюдать за ее покрасневшим лицом.

– Я видела это, – шепчет Эбигейл, оказавшись рядом, – видела именно этот момент.

– Значит, все идет по плану, – холодно бросаю я.

Мы победили, Ари в ловушке, но я не ощущаю облегчения. Кидаю косой взгляд на Ариадну и замечаю, как она подпрыгивает к границе круга.

– Помоги, – просит она, заглядывая мне в глаза, и я тут же отворачиваюсь. Я не могу позволить ей контролировать мои поступки, а принуждение через барьер не сработает. – Мэтт! Мэтт!

Мое имя выстреливает из ее губ и вонзается в меня острыми стрелами. Я отхожу от клетки и шумно выдыхаю.

Сейчас Ариадне станет хуже, но затем она просто уснет, и мы отнесем ее домой, где она сможет прийти в себя, а Эби запретит ей использовать дар.

Хороший план, хороший, вот только мне все равно не по себе от голоса Ари. Он как будто звенит в моей голове, и виски вспыхивают от боли.

– Ты как? – спрашивает Хэйдан, сжимая мое плечо. – Не волнуйся. Так надо.

– Да. Надо.

– Она поправится.

– Знаю.

Хэрри собирается сказать что-то еще в своем духе: доброе и успокаивающее. Он еще ближе подходит ко мне, приоткрывает рот, а затем затихает. Все мы затихаем, потому что звучащее в воздухе тяжелое, срывающееся дыхание Ариадны неожиданно преображается в гортанный звонкий смех, от которого в жилах леденеет кровь.

Я медленно оборачиваюсь и вижу, как Ари смеется, дергаясь всем телом. О боже! Боже мой! Делаю несколько шагов к ней и в ужасе округляю глаза.

– Бедняжки, – слышится ее веселый голос, – на что вы рассчитывали?

Ариадна совершенно беспрепятственно выходит за границы круга, и купол исчезает, лопается словно мыльный пузырь. Как? Как такое возможно?

Она идет ко мне, а я отхожу, вытянув руку, и рычу:

– Не приближайся!

– Мой милый Мэтт, тебе страшно?

Она оказывается совсем близко и ласково улыбается. Я стараюсь следить за каждым ее движением, слежу за объектом, способным причинить мне вред. Но этот объект – Ари. Человек, который так мне дорог! Голова кружится. Меня слегка покачивает. Хэрри тоже пьяно покачивается из стороны в сторону.

Я вновь перевожу взгляд на Ариадну и спрашиваю:

– Что ты делаешь?

– Я ничего не делаю.

– Тогда что происходит? Что… – Запинаюсь и хватаюсь пальцами за воздух, наивно и глупо полагая, что