Русский Лондон - Наталья Командорова

Пианист и композитор Василий Львович Сапельников дебютировал в Гамбурге в 1888 году с Первым фортепианным концертом П.И. Чайковского. Петр Ильич одобрительно отнесся к творчеству Сапельникова. Последующие концерты в Лейпциге, Берлине, Париже, Лондоне принесли Василию Львовичу международное признание…

Артист оперы, концертный певец Дмитрий Алексеевич Смирнов с лета 1930 года пел в Лондоне и Париже. Далее последовали Амстердам, Гаага, Белград, Афины, Бейрут, Стамбул. В 1935 году он обосновался в Лондоне, сотрудничал с радио Би-би-си, выступал в концертах. Из британской столицы он выезжал с концертами по многим городам Великобритании, а также в континентальную Европу….

Великий певец Федор Иванович Шаляпин, ведущий солист Большого и Мариинского театров, с грандиозным успехом гастролировал за рубежом еще в начале XX века. Мировая слава пришла к Шаляпину после гастролей в Риме (1904), Монте-Карло (1905), Оранже (1905), Берлине (1907), Нью-Йорке (1908), Париже (1908), Лондоне (1913–1914). Весной 1922 года артист не вернулся с зарубежных гастролей…

Первые впечатления Ю.А. Мансфельда и В.В. Андреева

Помимо классического искусства в Лондоне все чаще появлялись представители народного творчества. Так, в 1910 году в британской столице с огромным успехом прошли гастроли Великорусского оркестра русских народных инструментов под руководством Василия Васильевича Андреева. Юлий Августович Мансфельд, житель Петербурга, потомственный дворянин, владелец типографии и переплетного цеха на Васильевском острове, был приглашен Андреевым в качестве секретаря, переводчика и антрепренера на время гастролей Великорусского оркестра в Англии.

Концерт Великорусского оркестра в Лондоне слушал выдающийся английский дирижер Генри Вуд. В своем письме к В.В. Андрееву он писал: «…я чувствую, что должен написать Вам несколько строк. Написать, чтобы выразить свое удовольствие и радость от Вашего выступления, от красок, изумительного ансамбля и техники… Я рекомендую всем моим музыкальным друзьям идти слушать все правдивое и чудесное нашего божественного искусства…».

На платформе станции Виктория. Художник Ж.-Ж. Тиссо

Очерк Ю.А. Мансфельда «Русские в Англии» был опубликован в России в 1914–1915 годах во «Всемирной иллюстрации» и в журнале «Вешние воды».

В 1910 году солист его величества В.В. Андреев заключил контракт с предпринимателем и собственником одного из самых значимых театров в Лондоне — «Coliseum».

Мансфельд вспоминал о первых впечатлениях по приезде оркестра в Лондон: «С первого же момента, покинув вокзал Victoria Station в Лондоне, мы вступили в какой-то заколдованный лес. Нас ослепила та несметная масса электрического света, который шел буквально со всех концов. Фонари, таксомоторы, сотни электрических реклам на домах — все это до такой степени было качественно и количественно грандиозно, что прежде, чем начать хлопоты о багаже, мы все стояли и любовались этим невиданным зрелищем. Вскоре, однако, к нам подошел наш лондонский агент и сообщил, что для Андреева и меня имеется «автомобиль», для г. г. артистов — «Taxi»; мы все можем ехать и о багаже не беспокоиться — имеются люди, которые все знают и все сделают…»

Участники оркестра, несмотря на длительное путешествие, высказали пожелание осмотреть театр, где они должны были давать представление. И вскоре они увидели удивительной красоты дворец, с глобусом на верху башни и светящейся надписью «Coliseum». Весь фасад здания освещен электричеством, и на подъезде был размещен электрический транспарант, возвещающий о скором приезде знаменитого Русского оркестра балалаечников В.В. Андреева.

Василий Васильевич, увидев свое имя на афише, да еще в «городе городов», потерял самообладание и стал сильно нервничать, и стоило больших трудов уговорить его зайти внутрь театра, в котором шло представление. Гастролеры вошли, но пробыли там не более минуты. Андреев испугался масштабности помещения: театр вмещал до 5000 человек, высота зала, благодаря куполу, доходила до 30 метров.

Русских музыкантов разместили в дорогих номерах отеля. Василий Васильевич, тронутый радушным приемом англичан, в первую ночь в Лондоне не смог уснуть. До самого утра он беседовал с Мансфельдом.

Триумфальные «тридцать шесть минут»

«К 12 часам дня мы все собрались в театре для репетиции. Встретивший Андреева и меня «начальник сцены», сразу обдал нас своею холодностью, объявив нам, что мы слишком рано пришли и что репетиция, «если она нам необходима», может состояться не ранее окончания репетиции г-жи Иды Рубинштейн…» — вспоминал Ю.А. Мансфельд.

Вскоре началась репетиция оркестра, которая была прервана из-за нервозности Василия Васильевича, который, похоже, из-за потрясения, «понесся во все тяжкие» с последующим опохмельем. Но час «X» настал, и выступление оркестра состоялось.

Мансфельд писал: «Наступил, наконец, и понедельник, 12 августа. Явились мы в театр, о нашем приходе доложили начальнику сцены, который не замедлил явиться и объявил, что с этого момента мы обязаны подчиняться всем его требованиям, разумеется, во время пребывания на сцене. Затем объявил, что никому, и даже господину Андрееву, не разрешается стоять за кулисами, что мы должны сидеть в своих комнатах и ждать звонка, после которого немедленно обязаны собраться на сцене, расположиться в том порядке, как того требует г-н Андреев, и затем сидеть, пока сцену, т. е. круг, не повернут к занавесу. Не разговаривать и не курить. На мой вопрос, как поступить Андрееву на случай требования публикой повторений, режиссер как-то кисло улыбнулся и заявил, что никаких повторений у них не полагается и что вообще в нашем распоряжении имеется шестнадцать минут и всегда в одно и то же точно указанное время».

Близился к концу «танец семи покрывал» Иды Рубинштейн, после которой должен был выступить Русский оркестр балалаечников. Андреев, бледный от страха, едва держал в руках дирижерскую палочку. Завертелся круг, и оркестр подвезли к рампе. Взвился занавес. Тишина. Ни единого хлопка…

Василий Васильевич вышел на сцену и раскланялся. Раздались жидкие аплодисменты, и начался первый номер программы. По окончании по всему зрительному залу прокатился какой-то странный шорох, показавшийся Андрееву зловещим. После второго номера публика зашевелилась, наконец раздались долгожданные громкие аплодисменты. Этот возрастающий успех шел до исполнения оркестром прославленной волжской песни «Эй, ухнем!». По окончании песни, когда последняя нота замерла где-то вдали, в зале какое-то мгновение воцарилась гробовая тишина, и затем сразу эта тишина превратилась в сплошную бурю-овацию!..

В. В. Андреев