Правила игры в любовь - Ева Ночь

— Не сомневайся: если я доберусь до тебя, то церемониться не стану, — пообещал Лео с угрозой в голосе.

Кракен лишь улыбнулся в ответ. Рассеянно и отстранённо. Словно угрожали не ему, а какому-то незначительному человеку, не имеющему к нему никакого отношения.

— Я бы убил тебя прямо сейчас, — в голосе мерзавца ни капли эмоций — сплошная ровность, без единой кочки или впадинки, за которую можно зацепиться и развести гадёныша на эмоции. — Но, к твоему счастью, твоя жизнь имеет вес. А для меня — всего лишь разменная монета. И я с радостью махнусь тобой, потрёпанным рублём, на настоящий бриллиант.

— Чего ты добиваешься? — Лео сделал вид, что пропустил мимо ушей условия торга.

Кракен удивлённо приподнял брови.

— Ты до сих пор ничего так и не понял, Король? Мне нужна Таня. Больше никто и ничто меня не интересует. Как ты помнишь, у меня было время и подумать, и решить: что для меня важно. Ни ты, ни твои дела и жизнь ничего не стоят. А она — мечта. И я хочу, чтобы мечты стали реальностью.

— Нельзя любить насильно, — проговорил Лео глухо и поймал кривую ухмылку Кракена.

— Что знаешь ты о любви? Ты, который бросил её, потому что так решил твой папочка? Вот мой тоже попытался перевернуть летящий на высокой скорости автомобиль. И где он теперь?

Лео похолодел, понимая, на что намекает Кракен.

— То-то же, — удовлетворённо покачал головой золотоволосый красавец, что не сводил с него пристального взгляда. — Любовь — это чувство, что поглощает тебя без остатка. Оно не знает компромиссов и полутонов, заставляет идти к цели и не сворачивать.

— Это не любовь, а болезнь, — возразил Лео, понимая, что спорить бесполезно.

— Для тех, кто не умеет любить — возможно, — тряхнул головой Кракен, отчего волосы упали ему на глаза.

— На что ты надеешься? — Лео решил уйти от темы, на которую бесполезно разговаривать с человеком, у которого явно не все дома. По нему психушка плачет горькими слезами. Но таких, как Кракен, нужно не лечить, а уничтожать. — Ты же понимаешь, что даже если сожжёшь напалмом этот дом и нас вместе с Константиновским в нём, просто так тебе с рук это не сойдёт?

— Мне это не нужно, — пожал Закревский плечами и сел в кресло. Смотрел на Лео снизу вверх. — Ни убивать, ни бояться. Вернётесь к родным, в сопливые объятья, а мы с Таней исчезнем — фьють! — и нет нас. Это намного проще, чем ты думаешь, Король, когда всё продумано до мелочей. И даже если тебе хватит сил сломать систему, обмануть твою опору, что рвёт и мечет за единственного сына, то ничего не добьёшься.

И тут Лео стало по-настоящему страшно. Главное не показать свой страх противнику, иначе ты проиграл, ещё не сделав и шага.

— Я не вернусь к отцу, — сказал он, глядя Кракену в глаза.

— А придётся, — снова сложил тот руки на груди. — Условия обмена. Меня они устраивают. Отец твой прыгает от счастья, что всё так легко разрешилось.

— Я предлагаю иные условия. Ты же любишь играть? Иначе ты бы уволок Таню, как только появился на горизонте.

Кракен расхохотался. Веселился, аж слёзы из глаз брызнули.

— Уводить девчонку из-под носа у родителей и женишка? Не так интересно, согласись. Впрочем, я бы сделал это, не опереди ты меня. Но так интереснее, согласен. Ты мне дал время для маневра. А особенно сладко было облапошить твоих преданных псов.

Он подался вперёд, вцепившись в подлокотники потрёпанного временем кресла.

— Я бы и здесь справился, но это тебе захотелось поиграть. Ты тоже тот ещё шулер. Думал, я не отличу подделку от драгоценности? Думал, поведусь на ту девку, что старательно изображала Таню? Ты сам выстроил свой капкан, Король. А ваша ссора с деловым партнёром лишь сыграла мне на руку. Хочешь быть третьим? Посмотреть, как она будет счастлива со мной?

— Может, и так, — Лео сдерживал себя, чтобы не пустить в ход руки или ноги, но понимал, что ничего не добьётся. Нужно оставаться спокойным. Это сейчас главное оружие. — Отправь Константиновского в больницу. Ты же можешь. В какую-нибудь частную клинику, где будут молчать, но спасут ему жизнь. Он же тебе не нужен.

— Боюсь, твой отец не согласится, — поцокал Кракен языком.

— С отцом я договорюсь, если позволишь. Или ты боишься?

Это был прицельный удар. Он видел, как похолодели, а затем вспыхнули азартным огнём глаза Закревского. Отлично сработавшая ловушка. Он не позволит думать, что трусит.

— Ты же понимаешь, что всё это ненадолго? Что умрёшь или останешься жив, а мы с Таней исчезнем?

— Мне всё равно, — сказал Лео почти равнодушно. — Я знаю Эль с десяти лет. Она мне… как сестра. Я должен быть уверен, что ей ничего не грозит.

Кракен встал и подошёл опасно близко. Так близко, что у Лео, наверное, был шанс кинуться, но он не сделал этого. Здесь камеры, и его ненависть сыграет лишь злую шутку, а если так, он потеряет возможность владеть ситуацией. Он должен выиграть. Иначе упустит свой шанс.

— Ты дурак, Король, — скалится ему в лицо Кракен. — Мог бы забрать её, сделать своей. Жениться даже. Заставить её рожать. Изменил бы её тело и — может быть — я разочаровался бы, увидев новую Таню. Но ты ничего не сделал, потому что она тебе безразлична. Не любил, понимаешь? Отказался. Она будет счастлива, поверь. Может, не сразу, но тем интереснее будет её приручить.

— Она же не животное, — не сдержался Лео. Кулаки сжаты до хруста. Спокойствие. Как это выдержать?

Кракен, словно почувствовав его настроение, отходит дальше, на безопасное расстояние, почти к окну. Небрежно смахивает со стола бумаги. Белые листы планируют и с тихим шелестом падают на пол.

Закревский садится на угол и покачивает ногой в такт словам, что выходят из него уродливыми кляксами и забирают кислород.

— Мы намного больше животные, чем ты думаешь. Да, поначалу она может меня ненавидеть, шипеть и царапаться, как кошка. Бросаться, как змея. Я буду приручать её постепенно, шаг за шагом, как норовистую лошадку. То кусочек сахара на ладони, то красивая попонка. И когда она научится есть из моих рук, настанет черёд привыкать к прикосновениям. У тела нет мозгов, Король. Тело хочет есть досыта, отдыхать красиво. Мечтает о любви. Жаждет чувственных услад. И однажды она сдастся. Я научу её. Поведу к вершинам. Она будет кричать в моих объятьях, просить и умолять. И я буду ей давать то, чего она хочет.

Как Влада? — рвалось с губ.

Сколько их было? Девушек, которых он «приручал»? А потом выбрасывал за ненадобностью, как сломанных кукол?

Но Лео хранил молчание, сцепив зубы и сжав пальцы в кулаках так, что не чувствовал рук.

— Не веришь? — тянет мерзкую улыбку этот недочеловек. — Зато увидишь. Я покажу тебе. Будешь сидеть, как пёс, связанный и бессловесный. Смотреть — как и захотел. Пожалуй, мне это нравится. Да.

Он сделал знак рукой — шевельнул пальцами — и Лео увели прочь.