История из Касабланки - Фиона Валпи

Алия медленно опускает нож, кладя его рядом с маленькими кучками темно-зеленых трав на разделочной доске. Пристально смотрит на меня, и я нервничаю от глубины этого взгляда.

– Продавщица снов? – переспрашивает она. – Что вы знаете о продавцах снов?

– Немного, только то, что прочитала. Видишь ли, я нашла дневник, и там было упоминание о такой женщине, своего рода гадалке или ком-то в этом роде, которая способна видеть, что нужно людям, и помогать им, объясняя все с помощью своих историй.

– Дневник? – Тон ее голоса внезапно становится резким, совсем не похожим на обычную нежную мелодичность. – Какой дневник?

– Он принадлежал девочке, которая когда-то жила в этом доме. Я могу показать тебе, если хочешь.

– Мне бы очень хотелось взглянуть на этот дневник, пожалуйста, миссис Зои!

– Пойдем, – говорю я, и мы вместе поднимаемся наверх.

Мы сидим бок о бок на кушетке в гостиной. Я открываю дневник Жози на первой странице и указываю Алие на дату.

– Видишь? Она начала писать это в 1941 году. И записи заканчиваются на следующий год, причем очень внезапно. Еще я нашла это. – Я демонстрирую ей инкрустированную шкатулку, открываю ее, чтобы показать сокровища, надежно спрятанные внутри.

Глаза Алии сияют.

– Миссис Зои, вы не могли бы поехать ко мне домой, в медину? Мне нужно кое-кому показать эти вещи. И я хотела бы вас познакомить.

* * *

Мы входим в неприметную дверь и попадаем в другой мир. Небольшой риад, который является домом Алии, представляет собой оазис красоты и зелени, спрятанный за высокими стенами в лабиринте узких улочек. Стены внутреннего двора побелены, что создает умиротворяющее ощущение пространства, повсюду пальмы, ветви которых дают желанную тень. Воздух наполнен ароматом жасмина. Низкие диваны стоят друг против друга поперек геометрической плитки пола, и я могу представить себе, как обитатели этого дома, чьи комнаты расположены на двух верхних этажах, смотрят из окон внутрь этого тихого пространства или собираются здесь по вечерам, чтобы разделить трапезу и насладиться обществом друг друга.

Алия жестом приглашает меня сесть, а затем спешит прочь. Я сжимаю дневник в кожаном переплете и шкатулку из сандалового дерева, задаваясь вопросом, не захочет ли кто-нибудь забрать их у меня. Знаю, что не являюсь их законным владельцем, но решила, что сохраню их в целости в память о Жози, поэтому не могу отдать их незнакомцу.

Алия появляется снова, за ней следует женщина, которая вытирает руки кухонным полотенцем – очевидно, идет прямиком из кухни.

– Миссис Зои, – говорит Алия, – я рада познакомить вас с моей мамой. Вы уже много о ней знаете. Она – подруга Жози. Она и есть Нина.

Я поднимаю взгляд и встречаюсь с парой теплых карих глаз. Они улыбаются, приветствуют, и в то же время в них есть что-то еще. Я настолько ошеломлена, что мне требуется мгновение, чтобы осознать, что это такое: наверное… тревога.

Я встаю, аккуратно кладу коробку и дневник на подушку рядом с собой и протягиваю обе руки.

– Нина? – переспрашиваю я. – Нина, которая любит читать книги Дороти Л. Сэйерс и прыгать со скакалкой? Нина, которая находилась рядом с Жози в самые трудные моменты ее жизни? Нина, которой много лет назад ее лучшая подруга подарила перо фламинго?

Она улыбается еще шире.

– Оно все еще у меня, это перо.

Я открываю шкатулку и достаю его двойника. Она берет его у меня и нежно гладит коралловые волоски.

– Мое выцвело гораздо больше, чем это. Думаю, что пребывание в закрытой коробке в течение стольких лет помогло ему сохранить цвет. Алия сказала мне, что вы нашли дневник, написанный Жози.

Мне несложно передать его ей, зная, что в руках Нины он будет в сохранности.

Алия что-то говорит матери по-арабски, быстрый поток слов, который заставляет Нину нахмуриться и покачать головой. Однако Алия, похоже, настаивает, пытаясь в чем-то убедить свою мать. Нина смотрит на меня, и в ее глазах снова появляется то же выражение тревоги. Наконец она неохотно кивает Алие и поворачивается ко мне лицом.

– Алия сказала мне, что вы спрашивали о продавщице снов. Очевидно, вы читали о ней здесь, в этой записной книжке. Конечно, тетя моей матери умерла много лет назад. Но здесь все еще есть продавщица снов. И Алия считает, что вы должны встретиться с ней, потому что вы сами нуждаетесь в помощи, – говорит Нина. В ее взгляде все еще есть нерешительность, и я чувствую, что она что-то скрывает. Она смотрит на мои руки, и я киваю, смущенно стягивая рукава, чтобы прикрыть ими грубые болезненные пятна.

– Хорошо. Пожалуйста, пойдемте со мной. – Нина возвращает мне перо, и я кладу его обратно в коробку. Она осторожно, бережно несет дневник, уводя меня по узкой лестнице на балкон, выходящий во внутренний двор. Комната, в которую мы входим, кажется темной после побеленных стен снаружи, и моим глазам требуется несколько мгновений, чтобы привыкнуть. На низком диване свернулась калачиком черепаховая кошка. Он поднимает голову, смотрит на нас непроницаемыми золотыми глазами, затем моргает и зевает, с наслаждением потягивается, прежде чем положить голову на лапку и снова заснуть.

В углу за письменным столом сидит пожилая женщина, склонившаяся над листом бумаги, и что-то пишет.

Ее лицо частично закрыто богато расшитой берберской шалью, которую она носит накинутой на голову и плечи. Нина стучит в дверной косяк, объявляя о нашем присутствии, и женщина поворачивается, чтобы взглянуть на нас. Когда она делает это, шаль немного соскальзывает, и я подавляю вздох. Лицо женщины похоже на расплавленный воск свечи, кожа изуродована и, похоже, это следствие ужасных ожогов. Она поднимает выкрашенную хной руку, чтобы поправить шаль, и улыбается нам. И тогда я вижу ее глаза.

Они все еще яркие и живые в разрушенной красоте ее лица. И они прозрачно-зеленого цвета, как кусок морского нефритового стекла.

Нина кладет руку мне на плечо.

– Будьте осторожны, – тихо шепчет она, возвращая мне дневник. – Ее разум очень нестабилен. Сегодня хороший день, но нам бы не хотелось ее шокировать.

Затем чуть громче произносит:

– Жози, к тебе посетитель. Кое-кто хочет поговорить со сказительницей. Ее зовут Зои.

Жози кивает и манит меня к себе. Я опускаюсь на колени рядом с ее креслом и кладу дневник и коробку ей на колени. Сначала она смотрит на них с пустым удивлением, а затем улыбка медленно расплывается по ее лицу, как восход солнца.

– Мои сокровища!

Я беру ее руки в свои.

– Я нашла их. И сберегла… для вас, – говорю я тихим голосом, дрожа от переполняющих меня противоречивых эмоций, безуспешно пытаясь сдержать их. – Надеюсь, вы не против, что я прочитала вашу историю. Я думала, вы потеряны, как и они. Но теперь я нашла и вас.

Тыльные стороны ее рук покрыты витиеватыми узорами из хны, и я очень нежно поглаживаю их большими пальцами.