Иван Грозный. Сожженная Москва - Александр Тамоников

– Погодь, Василь, – прервал его Бордак, – мурза Икрам обязательно отправит десяток и своих нукеров в осинник. Туда же, мыслю, пойдет и сам. Из осинника удобно управлять двумя десятками, что ударят все сразу с запада либо пойдут прямо и в обход с севера. Оттуда группа нукеров должна перегородить путь отхода сельчанам к реке, посему один наш десяток треба спрятать в осиннике. И с ним пойду я. Мы вдарим и по нукерам, и попытаемся захватить мурзу. Ну а остальным отрядам след обойти татар с запада и севера, дабы вдарить в тыл, как ты и говорил, тока возьми одного мужика для связи с местными. Матвей, выдели!

– Сделаю, – кивнул староста.

– Ты прав, – подумав, произнес Парфенов. – Но то решим отдельно. Покуда о порядке обороны села мужиками вопросы есть?

Вопросы были. Задавали их и староста, и Алексей Рыдин, и Семен Парга.

Парфенов отчетливо и терпеливо отвечал. В завершение совета было решено спрятать баб, стариков и детей в подвалы, мужикам разойтись по отрядам, согласно проведенному расчету, и быть в готовности вступить в бой с татарами. Для возможности одновременно отслеживать обстановку вокруг села, к звонарю порешили отправить еще одного человека. Они, эти наблюдатели, и должны оповестить сельчан и воевод о приближении татар, а в дальнейшем о построении, которое использует мурза Икрам.

Главы отрядов ушли собирать своих людей, староста – предупредить семьи. Парфенов же обратился к Бордаку:

– Ты уверен, что мурза пойдет в осинник, а не будет позади основного войска?

– Как я могу быть в том уверен, Василь? Просто опыт подсказывает, что так должно быть. А не будет, что ж, мы заимеем запасный десяток. При нападении татар все одно узнаем, где встанет мурза, и тогда я из осинника пойду за ним. А позже помогу с тылу.

– Опыт – великое дело, согласен. Кого возьмешь с собой?

– Того, кого уже брал, десяток Фомы Рубача.

– Добро, забирай ратников и уводи в осинник. Там у тебя еще два мужика будут?

– Один будет смотреть за наблюдателем, другого как гонца использую.

– Договорились.

– Пошли!

Воеводы с сельским гонцом Степаном Гариным уехали к дружине. По кромке берега, а затем по полю в осинник вошел десяток Рубача во главе с Михайлом Бордаком, а Парфенов держал в готовности два других десятка, ожидая сигнала со звонницы.

Мурза Икрам, получив сообщение о выходе московской дружины из села, тут же собрал десятников. Говорил недолго, со знанием дела:

– Помолившись Всевышнему и попросив у него удачи в святом деле войны с неверными, начинаем поход к Радному. Я с нукерами пойду обходом в осинник, откуда вышлю четверых нукеров для перекрытия пути бегства жителей к реке. Из осинника буду смотреть за основными действиями. Те должны проходить так: один десяток Давлета Тогура нападает на село прямо с ходу, второй заходит к селу с севера, закрывая тем самым пути бегства к Чугуеву. Второму десятку, охватив село, разделиться, четверым воинам пойти к восточной стороне, дабы действовали с четверкой нукеров, шестерым атаковать село с севера. Нам надо как можно быстрее сломить сопротивление местных, захватить ясырь, уничтожить ненужный мусор – стариков, старух, пожилых баб, уродцев, калек и младенцев, собрать обоз из коней и телег села и начать отход в сторону Санги до места, где его встречу я. Далее пойдем другой дорогой, которую русам, если быстро спохватятся, еще поискать придется и потратить на то время, необходимое для нашего отрыва от них. Если что-то пойдет не по плану в ходе атаки двух десятков, я введу в бой своих оставшихся нукеров. Они нападут от осинника. Главное, десятники, это быстрота. Быстро управимся с селом, быстрее уйдем из этих земель. Преследовать нас русы не смогут. А ясырь на селе хороший. И сельский народ, и деревенский, который уже был у нас, но… Хотя вы и так все хорошо знаете. Имаму передать, чтобы готовился к молитве на поляне перед шатром. Я подам сигнал для начала перехода. Вперед, мои славные воины!

Молитва татар не затянулась. Мурза подал сигнал, и отряд, разделившись, пошел на восток.

Икрам с нукерами передвигался быстрее, так как шел по полю, заходя в осинник со стороны разграбленной деревни Песчаной. Его и заметил наблюдатель десятника Рубача Сашко Сизов, о чем тут же сообщил Бордаку. Михайло отдал приказ укрыться на восточной опушке рощи. Татары прошли осинник, уверенные в том, что подошли скрытно. Мурза допустил ошибку, не послав ратника к Назиму, считая это уже ненужным, и нукеры встали на северной опушке, послав четырех всадников на юго-восточную сторону села. Бордак же в то время, используя охотников Гната и Кузьму, завел свой десяток в тыл басурманам, не сближаясь с ними. Разойдясь на несколько саженей друг от друга, ратники привязали коней к деревьям, надев им на морды мешки, прошли немного вперед и залегли, ожидая команды Бордака. Михайло же подозвал к себе Кузьму Воробу:

– Давай, Кузьма, незаметно беги в село, предупреди старосту, что мурза в осиннике. С ним шестеро нукеров, четверо встали на юго-востоке. Это те, кто должен перекрыть путь от села к реке. Пусть знает то. И ждет непрошеных «гостей», они подойдут скоро.

– Понял, воевода.

– Гляди, этим четверым не попадись, татары дюже глазастые.

– Не боись, боярин, не попадусь.

Кузьма исчез в кустах. Десяток Рубача ждал. Ждали Бордак и Парфенов. Ждало и все село.

Набат со звонницы ударил неожиданно. Наблюдатели увидели два десятка крымчаков, когда они вышли из оврага и с криком бросились к селу, и староста закричал:

– Всем к бою! Крымчаки!

Отряд, несущийся на село, разделился, один десяток продолжил путь прямо, второй пошел к северу.

Московские воеводы просчитали план мурзы до мельчайших подробностей. Неожиданным стало то, что четверо басурман из второго отряда не встали напротив городьбы северной окраины села, а пошли дальше, в обход Радного с востока.

Десятник Огнев подполз к Парфенову, смотревшему за происходящим с вершины склона оврага:

– Княжич, мурза основные силы собирает от Санги и от реки.

В то время Кузьма зашел в село и предупредил старосту, что крымчаки-нукеры вышли на юго-восточную околицу. Дабы соединиться с ратниками второго десятка Давлета Тогура, им требовалось пройти с десяток саженей, но они встали.

– И что сие означает? – спросил Огнев.

– То, что крымчаки сейчас поведут атаку, а староста, похоже, не знает, что четверо басурман отделились от десятка, зашедшего от нас.

– И предупредить его не можем.

– А ну, Гарина сюда! – обернулся Парфенов.

– Да, княжич? – тут же подполз к нему мужик из села.

– Видишь, где четверо басурман встали?

– Вижу.

– Их могут не заметить мужики?

– Могут, с той стороны сады густые, а наблюдателей в них не выставили, потому как людей маловато. И со звонницы звонари спустились.