Сделка с ректором. Секреты древнего континента - Валентина Гордова

– Так когда вы побеседуете и папу отпустят?

Лорд Армейд заскрежетал зубами, но в остальном максимально сдержался и свои эмоции не проявил ни в чём. Разве что взгляд был крайне злым, и голос хрипел, когда он вкрадчиво сказал:

– Опуская вообще всё… ты осознаёшь, что твоего отца не убили лишь благодаря вмешательству Агарона и перекрывшему магию кеарлиту, только что проросшему внутри стен?

Я улыбнулась. Дурой не считала себя никогда, всё понимала и сейчас.

– Я поэтому и спросила «когда», Ренар, – произнесла тихо и мягко, с нежностью ему улыбаясь.

И мой архимаг мгновенно успокоился. Расслабился даже, опустил напряжённые плечи и сложенные на груди руки, посмотрел устало, укоризненно покачал головой и осознал:

– То есть я иди и лови древнюю колдунью?

Моя улыбка стала шире.

– А ты что, не поймаешь? – удивилась искренне.

На меня посмотрели с мягким укором, вновь покачали головой и…

И тут, подхваченный эхом и отражённый под потолком, на весь коридор раздался звонкий испуганный голос:

– Аделия!

Я содрогнулась всем телом! Потому что голос узнала мгновенно, а через секунду услышала и торопливые шаги… Но повернуться на звук не смогла, стояла и со слезами на глазах с искренней лучистой благодарностью смотрела на Ренара, который не просто сделал невозможное и, задействовав кучу народа, спас мою маму, он её ещё и сюда перенёс… ко мне и к папе.

– Спасибо! – шепнула от всей души, поворачиваясь на месте.

И не смогла сделать следующий вдох, когда мама налетела, стиснула в практически болезненных объятьях, с силой вжала меня в своё миниатюрное и костлявое, но оказавшееся очень сильным тело.

На этом моё адекватное восприятие мира закончилось.

* * *

Мне казалось, что я сплю. Или что королева-колдунья добилась своего и оборвала мою жизнь… и теперь я была ни жива, ни мертва. В каком-то странном, плывучем состоянии. Окружающий мир стал нечётким, звуки приглушёнными, мои эмоции, ощущения и даже мысли – неясными, размытыми, как разводы на стекле.

Из очередного помутнения вырвала сжавшая мою ладонь удивительно крепкая, хоть и тонкая, ручка и чуть смеющееся:

– Ребёнок, вернись в мир.

Моргнув, сфокусировала взгляд, вырывая себя из серого марева, подняла голову и с недоверием вгляделась в мамино лицо.

Мама…

У меня в голове не укладывалось. И я искренне не знаю, уложится ли хоть когда-нибудь.

Мама. Папа. Оба живы… сидят по обе стороны от меня. Папа – на узкой койке, привалившись спиной к каменной стене тюремной камеры. Мама, как и я, на стуле за придвинутым к постели столиком. Мы… чай пили. Его, как и всю мебель, принесли по приказу Ренара, сам он был вынужден уйти по делам, но в коридоре за открытой дверью оставил троих своих людей.

И вот мы… мы тут…

Но из реальности выпадала одна лишь я, родители же…

Глядя на них, я сразу поняла, как эти двое сумели выжить за как минимум десять лет вынужденной работы на древнюю колдунью. Просто уныние и отчаяние – не их путь. Должно быть, их непростая жизнь научила не опускать рук и всегда, в любой ситуации искать выходы, решения, спасения.

Вот они и искали.

– К эльфам, без вариантов. У них абсолютная защита границ, они их магией Первого рода запитали так, что ни одна кровожадная дрянь и близко не подойдёт, – рассуждала мама, нервно помешивая ложечкой уже не сахар в чашке – она явно вознамерилась протереть фарфор насквозь.

– Согласен, – папе, не смотря на то, что лекари пришли и без магии как могли его подлатали, было трудно даже сидеть, и говорил он короткими отрывистыми фразами, позволяя строить план действий маме, но всё равно, когда считал нужным, её поправлял и перенаправлял на другие мысли.

А я сидела и восторженно слушала. Нет, план моего спасения меня не очень радовал, но их единодушие, то, как работали вместе – это было захватывающе.

Папа, заметив мою зачарованную улыбку, потянулся, практически даже не скривившись, и накрыл мою лежащую на столе ладошку своей широкой, мозолистой, грубой ладонью.

Мама на это дело отреагировала нежной улыбкой, позабыв о своей кровожадности и решительности на миг. Папа молча улыбнулся ей и второй рукой взял за руку, а мама своей свободной ручкой накрыла вторую мою.

– Поверить не могу, – прошептала я, чувствуя, как грудь сдавливается от боли, и понимая, что говорить громче просто не могу.

– Ох, Лия, – простонала мама, опуская голову.

– Мы были в отчаянии, – мягко, но пополам твёрдо и виновато заговорил папа. – Альвхейда, она… Её и десять лет назад считали лишь героем страшных сказок. Мы не могли даже предположить, с кем связались, а когда осознали…

Он оборвал сам себя, и взгляд его сделался расфокусированным, словно папа был уже не здесь, а перенёсся мыслями в события далёких лет.

Тяжёлый, всё никак не дающийся нам разговор подхватила мама, сжав мою ладонь чуть сильнее и тем самым привлекая к себе внимание.

– «Нахи-вир габэ». Это название говорит тебе о чём-нибудь?

Отрицательно покачала головой, в ужасе осознавая, что сейчас услышу что-то невозможно страшное.

Мама поджала губы, словно была недовольна моим незнанием, но сказала нечто, противоречащее своему выражению лица:

– Это хорошо, – заметив мой недоумевающий взгляд, слабо улыбнулась и пояснила, – меня печалит, что придётся объяснять действие этого страшного заклинания самой, но вместе с тем я действительно искренне рада, что ты о нём не знаешь.

Я лишь кивнула, не зная, что можно ответить на это, и приготовилась слушать, жадно ловя каждое слово.

Мама улыбнулась вновь и посмотрела на папу, и объяснил для меня уже он:

– «Нахи-вир габэ» – заклинание подавления воли, максимальный уровень, запрещено к использованию во всём мире по трём причинам. Первая: неограниченное действие. Вторая: полная осознанность не имеющей возможности сопротивляться жертвы. Третья, – и тут вдруг его губы исказила горькая усмешка, – заклинание невозможно подавить или уничтожить.

И что-то зацепило меня именно в этой фразе.

Я уже поняла, что мама с папой очень упрямые и заявляющееся в гости отчаяние встречают некультурным жестом и выставлением того за порог…

– Вы сумели его подавить? – поняла я.

Родители переглянулись, с грустью посмотрели на меня и мама виновато сказала:

– Отсрочили на две ночи… Альвхейда отправила нас домой с приказом привести тебя ей.

– Это случилось сразу после произнесения заклинания, – подхватил папа, – оно тогда ещё не вошло в полную силу… и это было тем единственным, что спасло твою жизнь.