Сделка с ректором. Секреты древнего континента - Валентина Гордова

И он просто пожал плечами, не договорив, мол и так всё понятно.

А у меня слов так и не нашлось, зато слёзы в глазах заблестели и горло сжало спазмом.

– Э, ты чего? – боевой маг мигом заметно растерялся, руки опустил, ко мне ближе подался, с тревогой вглядываясь в лицо. – Не хочешь, так и скажи, плакать-то зачем?

А я, я… я же о таком и мечтать никогда не смела, для нас король и служба на него – это хуже смертного приговора! Но я стояла и была абсолютно уверена: Аед до своего отца не скатится, он ни за что не станет заставлять меня работать на пределе сил без сна и еды, он… не такой он. Аед добрый и светлый, а ещё умный, сообразительный и, я почему-то уверена была, справедливый и благородный, не смотря на демонстрируемые им наглость, ехидство и несерьёзность. Он же, когда из тюремной камеры выходили, даже приказал о защите дворца позаботиться, он о людях сразу подумал.

– Ли, – молодой король окончательно перестал понимать, что происходит.

А я ни слова ему сказать не смогла, хотя попыталась раза три, и в итоге судорожно выдохнула, шагнула вперёд, мгновенно оказавшись впритык к боевику, и просто обняла его, крепко прижавшись всем телом, надеясь так, без лишних слов, выразить всю свою благодарность и растроганность.

Аед застыл, но всего на пару мгновений. Затем протянул своё неуверенное «Э-э-э», неловко похлопал меня ладонью по спине и выдал:

– Я, конечно, всё понимаю, ты не смогла устоять перед моим обаянием, но, малыш, давай откровенно – я не самоубийца, а вот твой мужик на убийцу очень похож и я даже не сомневаюсь, что он мне голову оторвёт при малейшем намёке на интерес в твою сторону. Да и, если совсем уж откровенно, ты не в моём вкусе, так что на интим не рассчитывай.

– Аед, – натурально прошипела я, стиснула зубы и мрачно велела, – заткнись и прими мою благодарность.

– А, понял, – мгновенно «прозрел» гад бесстыжий, хотя я вот даже не сомневалась, что он с самого начала всё понял и просто издевался сейчас.

Но в итоге меня обняли в ответ, уже нормально.

А потом вой и треск резко стихли, погрузив дворец в звенящую, оглушающую тишину.

– Вот грагхш, – вспомнил боевик кого-то мне неизвестного, отодвигаясь и печально глядя в пространство, прислушиваясь, – походу, твой вернулся…

И тут пугающе близко, всего в нескольких шагах от нас, прозвучало укоризненное:

– Я же сказал, что сейчас буду.

Я невольно вздрогнула, просто правда неожиданно было, и мы с Аедом одновременно посмотрели на Ренара Армейда. Он стоял в нескольких шагах от нас, не сводя недовольного взгляда почему-то с меня.

Видимо, новоиспечённого второго короля тоже такая несправедливость заинтересовала, и он чуть повернул ко мне голову, не отрывая взгляда от игнорирующего его присутствие архимага, и деловито уточнил:

– А что-нибудь со значением «ничего не трогайте» было сказано?

Я промолчала исключительно по причине того, что Аеда было жаль и плакать на его похоронах мне очень не хотелось.

Ничего не сказал и Ренар, лишь медленно перевёл взгляд с меня на собственного короля. И какой это был взгляд… предвкушающе-мрачный, такой, что лично я уже даже не сомневалась: ждёт Аеда долгое и весёлое правление, полное унылой бумажной работы – уж Ренар об этом позаботится.

Аед, как я и сказала, был парнем умным и сообразительным, всё понял и сейчас. Но, собственно, на этом моя вера в его сообразительность закончилась, потому что дальше боевик просиял невинной настолько, что казалась наглой улыбкой и торжественно выдал:

– А надо было сразу запрещать!

И я поняла, что его всё же убьют. Только не королева-колдунья, не ошарашенный изменениями в собственном законодательстве и устройстве страны первый король, не наёмники даже, а лорд Ренар Армейд. Собственными руками задушит. Даже магию призывать не станет.

Пришлось вмешиваться.

– Так, пошли ловить метаморфов, – решила я, торопливо подходя к своему архимагу, беря его за руку и предпринимая попытку развернуть и повести за собой.

Но на попытке всё и закончилось, потому как лорд Армейд и не пошевелился.

Не понимая причины задержки, подняла на него вопросительно-негодующий взгляд, и поняла, что Ренар всё это время не сводил с меня глаз, а едва наши взгляды встретились, сказал:

– Вас к ловле метаморфов привлекать нельзя.

– Это ещё почему? – возмутиться я не успела, меня Аед опередил и даже поближе к нам подошёл, горя желанием услышать ответ.

– А кто дворец поджёг? – сурово посмотрел на него архимаг.

– Да всего один гобелен спалили! – не пожелал признавать свою вину боевик.

Внимательный взгляд на меня, и я кивнула раньше, чем разглядела в любимых глазах смешинки.

– Да, всего один подожгли, – подтвердила слова Аеда уверенно.

Ренар сдержал ухмылку и со значением произнёс:

– Всего один трёхсотлетний гобелен, личный почётный дар драконьего рода Градноэ стоимостью примерно в три миллиона золотых.

У меня некультурно отвисла челюсть и округлились глаза, и как-то сами слетели с губ растерянные слова:

– Вообще-то, его Аед поджёг…

– Лийка, кто ж так друзей подставляет?! – прошипел «обрадованный» король за спиной. – Тебя только в тайны посвящать!

Ренар всё же усмехнулся, покачал головой и, перехватывая мою ладонь поудобнее, уже сам повёл меня по коридору, решив:

– Ладно, пошли.

Меня уверенно вели по очень светлым позолоченным коридорам, где обитали картины, гобелены, статуи и… цветы. Много, очень много самых разнообразных цветов, и аромат от них стоял такой нежный, сладкий, чуть пьянящий.

Но больше всего мне нравилась моя ладонь в крепко сжимающей руке лорда Армейда.

И в какой-то момент я поняла, что не разглядываю убранство дворца, не оборачиваюсь на идущего за нами Аеда, не реагирую на слуг и охрану, а переставляю ноги и, как зачарованная, во все глаза с упоением смотрю на Ренара, идущего чуть впереди.

Его уверенность подкупала. Спокойствие, непоколебимость, решительность кружили мою голову. А от нежного, бережного удерживания моей ручки по телу расползались волны тепла.

– А куда ты ходил? – полюбопытствовала я в итоге.

Ренар, не останавливаясь, повернул голову, нежно улыбнулся мне так, что в душе всё запело, и ответил:

– Нужно было решить ряд вопросов.

Я помолчала, решая, спрашивать или нет, но рот открыть так и не успела, любимый сам сказал:

– Нам предстоит тщательно разобраться в ситуации. Твои родители – лишь часть произошедшего, но даже для разбирательства в их деле уже подняли архивы десятилетней давности и опрашиваются очевидцы тех времён и мест.