Парус любви - Лори Макбейн

– Вот именно, дорогая, а тут тебе вдруг представился шанс побывать в Лондоне при совершенно других обстоятельствах. Как молодая привлекательная вдова, к тому же сопровождаемая таким важным человеком, как твой дядя, ты надеялась повидать Лондон с еще неизвестной тебе стороны. Должно быть, терзаясь нерешимостью, ты провела несколько бессонных ночей, так сильно было искушение отправиться в Лондон. Но у тебя была одна очень трудная проблема. Как ослепить и обольстить с округлившимся животом всех этих лондонских вельмож? Нечего было и надеяться подцепить какого-нибудь богатого титулованного мужа, нося в чреве ребенка от другого мужчины. Одержимая желанием совершить эту поездку в Лондон, ты решила принять самые крутые меры.

– Ч-что ты хочешь сказать, Данте? – выдохнула Хелен, чувствуя, как оглушительно бьется ее сердце.

– Наверное, ты выпила настой какого-нибудь разъедающего снадобья? До чего же оно, должно быть, было горькое! В каком же отчаянии ты, вероятно, была, если решилась принять такое зелье, которое уничтожит ребенка, а возможно, и нанесет непоправимый вред твоему здоровью, – каким-то странным голосом проговорил Данте.

– Нет, Данте, нет. Что могло внушить тебе подобные мысли? – сказала Хелен с деланным возмущением. – Как ты мог подумать обо мне такое? Могла ли я поступить так с тобой, после того как ты предложил мне свое имя? Конечно, сначала я была в смятении, но как только оправилась, я захотела иметь от тебя ребенка, Данте. Захотела так, как никогда ничего не хотела. Почему ты так жесток? В конце концов, если кто и понес потерю, так это я.

– Нет, дорогая, ты не хотела, чтобы в тебе рос мой ребенок, ты не хотела носить мое имя. По крайней мере... – Данте помолчал и криво усмехнулся, – ты не хотела, чтобы наша с тобой близость привела к естественным последствиям, пока не узнала, что, приняв мое имя, ты стала бы маркизой Джакоби. Но в то время в твоих глазах я был всего-навсего контрабандистом, искателем приключений. А ты, дорогая, метила куда выше, хотя, ища себе титулованного мужа, ты отнюдь не брезговала мной как любовником. Лишь после того, как ты поняла, что надеяться тебе, собственно, не на что, ты решилась принять мое имя. Но как только тебе представилась другая и, как тебе показалось, лучшая возможность, ты тут же позабыла о своем любовнике-капитане и его ребенке – куда как удобно.

– Это неправда, Данте! – с мольбой в голосе воскликнула Хелен, и по ее лицу потекли горячие слезы досады. – Ты все поставил с ног на голову. Это несправедливо по отношению ко мне, очень несправедливо, любимый. Клянусь, у меня просто был выкидыш. Можешь спросить моего доктора, он подтвердит. Я... я была ужасно больна. Чуть не умерла... О, Данте, я была так счастлива, когда узнала, что у меня будет от тебя ребенок. Я уже давно этого хотела, хотя и втайне. Я знаю, ты думал, что я отнюдь не рвусь выйти за тебя замуж, но я не разубеждала тебя, потому что была уверена, что ты вообще не хочешь жениться. Я старалась не задумываться об этом, потому что хотела быть с тобой, чего бы мне лично это ни стоило. Все это время я стремилась не поддаваться своим чувствам, но когда узнала, что у меня будет от тебя ребенок, то... – Хелен оборвала свою исповедь, как бы подыскивая подходящие слова. – Я уже не могла дольше мириться с тем трудным положением, в котором оказалась, и обратилась к тебе. И ты, как истинный джентльмен, предложил мне свое имя. Я была так счастлива, так полна любви к тебе...

Хелен устремила взгляд на камин, как бы углубившись в свои мысли. И, судя по ее лицу, мысли у нее были явно невеселые.

– Однако я потеряла ребенка и почувствовала, что у меня нет права принуждать тебя к женитьбе на мне. Хотя у меня и не было более заветного желания, чем стать твоей женой, – призналась она, готовая разрыдаться. – В твоем благородстве уже не было необходимости. Я решила пощадить тебя, Данте, – продолжала она. – Я принесла тебе большую жертву: вернула свободу. Сделала я это только потому, что очень тебя люблю. Невыносимо страдая, я решила, что у меня нет лучшего выхода, чем сопровождать дядю в Лондон. Я не могла оставаться здесь, зная, что потеряла тебя, – прошептала Хелен, поднимая глаза, чтобы видеть выражение лица Данте.

Данте саркастически улыбался.

– Ты разыграла целый спектакль, дорогая. Тебе следовало стать актрисой и играть в «Друри-Лсйн». Я уверен, что многие растрогались бы до слез, выслушав все, что ты сказала. Однако ты позабыла упомянуть одну незначительную подробность, – заметил он, и его серые глаза вспыхнули холодной решимостью.

– Что ты имеешь в виду? – с любопытством спросила Хелен, уверенная, что он не знает и не может знать всего.

– Все считают меня человеком удачливым, иногда мне просто лоразнтельно везет. Пожалуй, в этом случае я склонен согласиться с ними, мне помогла чистая случайность, – сказал Данте вдруг замолчавшей Хелен. Она понимала, что презрительное выражение его лица предвещает недоброе. – Это произошло во вторник, перед тем как ты порвала нашу помолвку. Я возвращался из доков, когда увидел твое прекрасное лицо в окне экипажа, проезжавшего по той части города, где я никак не ожидал тебя увидеть. Будучи твоим заботливым женихом, я решил последовать за тобой, дорогая, – спокойно сказал Данте.

Хелен почувствовала, что бледнеет.

– Ты последовал за мной? Как это было предупредительно с твоей стороны. Жаль, я не знала.

– Действительно, жаль, – согласился Данте. – Но я скоро понял, что напрасно тревожился за тебя, ибо ты вполне в состоянии о себе позаботиться, в находчивости тебе не откажешь, Хелен. По правде сказать, я просто поражаюсь тому, как много знают светские женщины. Ну кто бы мог подумать, что такая прилично воспитанная молодая леди, как ты, знает о мадам Ласомье? Как я понимаю, в ее прошлое лучше не вникать, я слышал довольно-таки странные рассказы о мадам Ласомье и о том, чем она занимается на островах. Должен сказать, дорогая, что ты либо поразительно отважная женщина, либо ничего не знала о ее весьма и весьма сомнительной репутации, ибо без малейшего колебания вошла в ее лавку, – сказал Данте, с насмешливым восхищением взирая на вспыхнувшую Хелен. – Вероятно, на моем месте все это показалось бы тебе довольно занятным, дорогая. Я стоял во дворе, притаясь в тени и воображая, будто охраняю тебя, когда, к величайшему своему изумлению, увидел, что ты пьешь какое-то зелье, приготовленное для тебя мадам Ласомье. Я хотел было поспешить тебе на выручку, но ты очень спокойно передала ей мешочек с монетами и достаточно громко сказала: «Надеюсь, старуха, твое снадобье подействует. Если нет, ты горько пожалеешь об этом. Уж я похлопочу, чтобы тебя выгнали из Каролин, ты не сможешь укрыться от меня даже в дикой пустыне».

Но ты напрасно беспокоилась, мадам Ласомье заверила тебя, что ее снадобье действует безотказно, это проверено в бесчисленном количестве случаев. И она оказалась права, верно, моя дорогая? – холодно спросил Данте. – Через несколько дней я получил короткую записку; ты извещала меня о расторжении нашей помолвки и сообщала, что в ближайшую неделю отпраапяешься в Лондон. Ты написала также, что не видишь необходимости в дальнейшем нашем общении. Отсюда можно сделать вывод, что ты потратила деньги не напрасно, тебе удалось избавиться от так досаждавшей тебе беременности.