Сочини мою жизнь - Лана Барсукова

– А если нет доступа к интернету?

– Игорек, ты рассуждаешь, как классовый недобиток, как мелкобуржуазный пережиток. Сколько можно терпеть народную дремучесть? Ребенок с бабушкой живет? И что? Бабке трудно кнопку в компьютере нажать? Нет, вы посмотрите на нее! Топить печку ей не трудно, посуду в холодной воде мыть не трудно, за тридевять земель в поликлинику ездить не трудно, в холодном туалете нужду справлять не трудно, а в интернет лишний раз зайти сил не хватает. Всего и делов-то – логин с паролем ввести. При слове «логин» бабка за сердце хватается? Не можем мы на старушечьи сердца равняться. Нельзя потакать народу в его невежестве.

Петрович встал на привычный путь шутливого лицедейства, и Игорь поймал себя на знакомом ощущении, словно на душе развязываются узелки.

– Так тебе, Петрович, и карты в руки. Ты же в курятину с высот науки спустился. Ты кто по базовому образованию? Кибернетик?

– Во-первых, когда это было. А во-вторых, высоты были тогда очень миниатюрные, я же не на военных работал. Но главное, Игорек, ты посмотри, какие уроды это делали, – он с отвращением тыкнул в экран, – тут же все виснет, сбоит, твою мать. Это же руки оторвать тому, кто это делал.

– Так это только в этом году появилось? Может, просто не успели доделать? Первый блин бывает и комом.

– Игорь, ты темный и добрый, как я погляжу. Это уже несколько лет как работает. И каждый год одно и то же: в сентябре все на ушах стоят, потом все как-то отлаживается, и в конце года все становится вполне пристойным. Но вот новый сентябрь на носу, и опять у них блины комом идут. Может, со сковородкой что-то не так?

– Не понял. Так этот электронный дневник в прошлом году работал? Зачем же тогда?..

– Не можем же мы два года одним и тем же сайтом пользоваться? Так и до застоя недалеко. Нет, обновлять и еще раз обновлять. И каждый раз тендер устраивать. Чиновники вообще игру в тендер любят больше, чем игру в гольф. Точнее, благодаря тендерам они в гольф и играют. Причем тендеры здесь проводят, а играют на английских лужайках. Прямо географический парадокс какой-то.

– Ну это понятно. Тендер как предварительные ласки перед гольфом… В прошлом году так же было?

– В прошлом году, друг мой сердечный, вообще занятно было. Учебный год начался, а электронный дневник не фурычит. Ни домашних заданий, ни оценок… Дети счастливы, родители в отчаянии. Родителям посоветовали набраться терпения, пока «более лучшую» версию не запустят. Запускалась она с трудом. Плевалась паролями, обзывала их «неверными», советовала «при затруднениях» обращаться к классным руководителям.

– А те?

– А те, Игорек, благодарили систему за оказанное доверие, но оправдать его не могли. Моя жена, как радистка Кэт, ночью стала ловить часы, когда у системы просветление наступало. Говорит, что между двумя и тремя часами ночи электронный дневник работал вполне прилично. Но она проболталась, и поток страждущих родителей все испортил.

Игорь хохотал, привычно собирая щеки в складки, подзадоривая Петровича на продолжение рассказа.

– Но вот где-то к октябрю – ноябрю система заработала. Стало совсем весело. Спрашиваешь у сына: «По математике не задано?» А он мне: «Задано, только математичка не умеет в дневник домашку записывать». Или начнешь на него орать, что он по русскому двоек нахватал, а он мне так авторитетно сообщает, что у русички оценки «грохнулись» и она их по памяти восстанавливала. Вот и гадай: или у нее память девичья, или у моего охламона фантазия богатая. Короче, весело было.

Говоря это, Петрович продолжал стучать по клавиатуре, и было ясно, что он явно прибеднялся, говоря о своей компьютерной беспомощности. У него было лицо ребенка, который пытается понять, как устроена новая игрушка. Наконец из его груди вылетел победный клич:

– Твою мать! Все! Вошел!

Игорь почтительно заглянул через плечо друга и увидел сетку под названием «Расписание уроков». В глаза бросилась фраза «динамическая пауза». Она стояла между физикой и химией, между алгеброй и литературой.

– Петрович, это что? Динамическая пауза – это как?

– Не догадался? И как я с тобой, таким отсталым, дружбу вожу? Динамическая пауза – это перемена. Так в электронном дневнике обычная школьная перемена обозначена. Терминологическая новация как примета бурно развивающегося общества. Теперь дети завтракают в школе не на второй перемене, а во время второй динамической паузы. Попросится ребенок из класса выйти, а ему справедливо заметят, что надо было на динамической паузе все дела делать.

Петрович откинулся на спинку кресла и уже серьезно сказал:

– Знаешь, я готов признать, что цифровая эпоха, электронные дневники и все такое прогрессивное несет в себе массу достоинств. Я только за. Но маленький вопрос: почему это новое в нашем исполнении так щедро унавожено маразмом?

Игорь распустил складки с щек, шарпей пропал, повисла тишина. Петрович вздохнул и продолжил:

– Никого из новаторов не смутило, что пауза – это остановка, перерыв, а динамика – движение, активность. Получилось что-то вроде круглого квадрата или горячего льда. Динамическая пауза – это кипучее бездействие. Они даже не поняли, что попали в десятку, дали точное название нашему времени. Мы все как загнанные лошади, аж морды в мыле, на пределе сил куда-то несемся. А только оглянешься вокруг – и окажется, что топчемся на месте. Мы живем, Игорек, во времена динамической паузы. И самое плохое, что она, в отличие от школы, не прервется звонком.

Мужчины помолчали. Каждый думал о своем.

Игорь думал о молоке. Динамическая пауза на молочном фронте затягивалась, словно стягивая петлей его сырный бизнес. Ему нужен мандат депутата, чтобы растянуть удавку, чтобы освободить слово «динамика» от груза «паузы».

Августовская жара довольно быстро осознала, что ведет себя не совсем прилично. Пора было настраивать москвичей на осенний лад, а не обещать им вечное лето. Жара, смущенная своей неуместностью, ушла стыдливо, не попрощавшись. Так уходили англичане из своих колоний. Но лето обещало вернуться, а англичане гарантировать этого не могли.

Финальным аккордом уходящего лета стала сдача Таниной рукописи заказчику. Правда, произошло это по непредвиденному сценарию. Таня несколько раз бралась за телефон, чтобы объявить Лукичу об окончании работы, но каждый раз убирала его. Не хватало уверенности в том, что он обрадуется ее голосу. Она перепробовала все проверенные способы поднятия самооценки – выпила кофе, выкурила сигаретку, убралась на письменном столе – не помогло. И тогда Таня решила пойти на компромисс – отправить рукопись по электронной почте. Через минуту он получит, через пару часов или дней прочитает… Она завела внутри себя таймер, ожидая реакции.

Ответ пришел очень быстро. Но не от него самого, а от секретарши. «Игорь Лукич рукопись одобрил, текст передан в редакционный отдел издательства, гонорар будет выплачен в ближайшее время, с вами свяжутся». Эти строки Таня читала так же внимательно, как шифровальщик изучает секретное донесение. Она искала скрытый смысл, второе дно, закодированное послание. Но не находила. Был просто факт: рукопись одобрена, и заказчик доволен. Волну поднимающейся обиды и тревоги по поводу того, что ей ответила секретарша, а не он сам, она усмирила внешне оптимистичным «рукопись одобрил». Главное, что одобрил. Значит, он доволен, она ему помогла. И он обязательно позвонит, нужно просто немножко подождать.