Вопросы — это ответы - Хэл Грегерсен

На экзамене преподаватель раздал каждому по чистому листку. «Я научил вас всему, что вам нужно знать о стратегии, чтобы сделать первые шаги в реальном бизнесе, но ваш успех будет зависеть не только от этого». Он велел подписать листки, а потом ответить всего на один вопрос. «Как зовут женщину, которая делает уборку в этом крыле здания?» Молодой Беттингер выпучил глаза. Уборщицу он, конечно, видел: она заходила в аудиторию забрать мусор из корзин, мыла полы в коридоре, когда он стоял у автомата с напитками… Но говорил ли он с ней хоть раз?

Оказалось, что ее зовут Дотти, но узнал об этом Беттингер только после того, как получил за экзамен неуд. И этот урок он запомнил лучше, чем что бы то ни было из всего курса. Беттингер говорит, что ему было особенно стыдно потому, что он сам «из семьи таких Дотти» и должен был бы обладать теми ценностями, которые проверял преподаватель столь необычным экзаменом. Оглядываясь на свою долгую карьеру, Беттингер считает, что во многом обязан своим успехом тому, что тогда пересмотрел свое понимание, какими вопросами должен задаваться честолюбивый менеджер. Не «Как мне составить самую хитрую стратегию?», а «Кто все те люди, от которых зависит успех моей организации, и что им нужно, чтобы они максимально хорошо выполняли свою работу?»

Для меня «будильник прозвенел» после того сердечного приступа в 2014 году, о котором я упоминал в прологе этой книги. Теперь мне очевидно, что в месяцы, предшествовавшие кризису, я слишком много брал на себя: и интеллектуально, в плане объема работы, и эмоционально, и физически (в среднем два-три раза в месяц летал с континента на континент). Почему я довел ситуацию до такого? Я только позже понял: потому, что в раннем возрасте отдал свою жизнь на откуп не тому вопросу и пятьдесят лет ни разу не рассматривал его беспристрастно. Думаю, я не единственный, кто живет вот так, на автопилоте; ключевые вопросы часто вырастают из привычек, усвоенных еще в детстве.

К сожалению, многие дети выросли в такой обстановке, где кто-то из родителей или других близких членов семьи выступает жестоким и непредсказуемым источником психологического насилия, даже если никогда или почти никогда не прибегает к насилию физическому. Ребенок в такой ситуации обычно учится быстро считывать чужое настроение, отвлекать внимание, утешать других. Неудивительно, что мой ключевой вопрос — неосознанный, но определявший всю мою самооценку — звучал первоначально так: «Как сделать так, чтобы отец остался доволен?» Притом что я даже не замечал, что руководствуюсь этим вопросом, он со временем приобрел более общую формулировку, но не оставил меня и во взрослой жизни: «Как сделать так, чтобы все вокруг остались довольны?»

Согласен, требовать от себя, чтобы все вокруг были довольны, — это абсурдно и к тому же гарантирует стресс, который с годами только накапливается по мере того, как обязательств и взаимоотношений становится больше. Но чтобы изменить положение, нужно сначала осознать, что такой ключевой вопрос существует, и затем придумать, чем его заменить. Как говорит психотерапевт Мэрили Адамс, «научиться задавать правильный вопрос все равно что разгадать шифр к изменениям». Мне наконец удалось это сделать (и я очень многим благодарен за помощь), и я сбросил камень с души. Теперь я руководствуюсь новым ключевым вопросом: «Как я могу прямо сейчас изменить жизнь этого человека к лучшему?» Может показаться, что он не так уж отличается от предыдущего, но в нем есть некая жесткость из лучших побуждений, которая способна рассердить и в то же время, если получится, изменить ситуацию к лучшему. Новый вопрос побуждает меня к такой доброте, которая не заставляет меня брать на себя ответственность за то, чтобы кто-то был доволен.

Наши ключевые вопросы — ни мои, ни ваши — не высечены в граните. Они могут меняться со временем, потому что меняются обстоятельства и появляются новые возможности. Я спросил Нандана Нилекани, держит ли он в голове такой вопрос, который подсказывает ему решения. Прежде чем ответить, он пояснил: «Мне в жизни довольно-таки повезло в смысле успешного бизнеса и тому подобного». Он имел в виду, конечно, свою роль в создании Infosys, компании, рыночная цена которой превышает теперь 34 миллиарда долларов. Таким же образом сложился и его правильный вопрос: «Учитывая мое уникальное положение и способности, что я могу сделать, чтобы максимально положительно повлиять на максимально возможное число людей?» Этот ключевой вопрос позволил ему внести огромный вклад в борьбу с неграмотностью. И благодаря этому же вопросу ему нетрудно было согласиться, когда премьер-министр Индии предложил ему возглавить инициативу по обеспечению удостоверениями личности всего населения страны{2}.

Знаете ли вы свой ключевой вопрос? Заметите ли, когда его пора будет пересмотреть? И распознаете ли более хороший вопрос, если таковой появится? Главная идея этой книги: в определенных благоприятных условиях, как в работе, так и в частной жизни, хорошие вопросы рождаются чаще. Так что напоминайте себе о трех условиях их появления: неправота, дискомфорт и молчание. Погружайтесь в обстановку, где чувствуете себя неправыми, выходите из зоны комфорта, побуждайте себя к вдумчивому молчанию — и вопросы станут прибывать.

Любопытно, что эти же три условия на практике определяют мое увлечение фотографией; я взялся за камеру еще в молодости, чтобы снимать разные события и, может быть, подзаработать, но теперь понимаю, что это хобби принесло мне неожиданную пользу. Целенаправленное и сосредоточенное фотографирование не только создает условия для появления вопросов-катализаторов, оно само по себе постановка вопросов. Одной из самых интересных бесед при подготовке этой книги было интервью с Маркусом Лайоном, которого прославили проникновенные фотопортреты — от беспризорников в Южной Америке до членов британской королевской семьи и премьер-министров. В последние годы он также занялся фотоколлажами, в которых исследует тему урбанизации и массовой миграции. Как он сам говорит, своими крупноформатными произведениями о глобализации он стремится «провоцировать вопросы о самых больших изменениях в современном обществе».

Новый книжный проект Лайона, Somos Brasil («Мы Бразилия»), предлагает разнообразие ответов на вопрос, что такое быть бразильцем в начале XXI века. Сочетая поразительные снимки со звуковым сопровождением, которое активируется мобильным приложением, и настоящими индивидуальными картами ДНК, он рассказывает необычные истории сотен жителей Бразилии. Яркий пример — Мария да Пенья Майя Фернандес, о которой Лайон пишет: