Русский всадник в парадигме власти - Бэлла Шапиро

Учебная программа была заимствована у Королевской математической школы при госпитале Церкви Христовой в Лондоне[842], а первыми учителями стали английские специалисты, приглашенные Петром I во время Великого посольства. «Воинское обучение с мушкетами» и «на рапирах»[843], бывшее обязательной частью программы, судя по всему, преподавали присланные из Преображенского и Семеновского гвардейских полков младшие офицеры[844].

К июню 1702 г. в школу были записаны 180 человек «всяких чинов людей», к июлю того же года был достигнут план в 200 человек[845], к январю 1703 г. обучалось 300 человек, в 1711 г. — 500 человек[846]. Время окончания как всей школы, так и ее отдельных курсов для них не было строго определено; обучение завершалось с освоением полного курса наук[847]. В условиях тяжелой и длительной Северной войны и нехватки на фронтах людей со специальным военным образованием практиковались ускоренные выпуски. Наиболее способные учились чуть более двух лет[848]. Выпускники привлекались к делу немедленно[849] и совершенствовались в воинском искусстве на поле боя. Особенно это касалось выпускающихся в кавалерию, поскольку специально кавалерийским искусством в школе не занимались: лошади и конская сбруя в ее документах упоминаются только как принадлежность учительского быта[850].

Такой подход был вынужденным, обусловленным недостаточным финансированием школы. Так, в 1702 и 1705 гг. были значительно сокращены и без того небольшие размеры кормовых денег, положенных школьникам[851]. «Особливо доношу и прошу указу о математической школе, понеже тоя ученики не толико с себя, за недачею чрез 5 месяцев кормовых денег, проели кафтаны, но истинно босыми ногами ходя, просят милостыни у окон», — докладывал адмиралтейский комиссар А. А. Беляев генерал-адмиралу Ф. М. Апраксину, надзирающему за школой. Кафтаны «по французской моде» должны были придавать ученикам Навигацкой школы особый статус, отличая их от мастеровых и простых горожан, носивших немецкое платье. Полный комплект школьного обмундирования — кафтан, камзол, штаны, рубашка, чулки, башмаки и шляпа — имел немалую по тем временам стоимость в 15 р. 25 к.[852] Школьникам полагалась и специальная зимняя одежда: теплые венгерские кафтаны, сапоги и рукавицы[853].

Щедрое содержание, по замыслу, должно было стимулировать юношество к получению образования. На практике безденежье школяров приводило к тому, что «школ математико-навигацких учеников по приказу князя И. Б. Троекурова часто задерживают в градских воротах, у которых нет платья французского, — как сообщал руководитель школы, дьяк Оружейной палаты А. А. Курбатов генерал-адмиралу Ф. А. Головину, — а кому выкупить нечем, у тех лежат на караулах кафтаны многие дни»[854]. Так или иначе, несмотря на все сложности, к 1715 г. Школа математических и навигацких наук стала крупнейшей в Европе[855]; здесь было подготовлено около 1200 выпускников, составивших военно-интеллектуальную элиту новой России.

Для другой московской образовательной модели, создававшейся в те же годы, культурным ориентиром были избраны немецкие рыцарские академии, где столетиями гармонично сочетались черты общего и военного образования. В первые годы XVIII в. они уже тяготели не столько к придворной культуре, сколько к военной[856], переживая пик популярности. Стандартная схема обучения включала в себя элементарные науки, математику, фортификацию, верховую езду; многое постигалось на практике после выпуска.