Бальдр и Тёмный бог - Ярослав Титарев

Вдруг в покои ворвался ветер и задул огонь в горящей чаще. Зола разлетелась по комнате, попала мне в глаза и рот. Я отплевался, схватился за меч и отбросил Йорунн за спину, испугавшись, что йотун принялся ломать крышу.

— Сейчас я покажу ему, кто тут главный! — прошипел я, двинувшись вперёд.

Комната замерцала голубым огнём, весь дом пришёл в движение и превратился в одолеваемую штормовыми валами ладью. И из всполохов сияния возник силуэт человека. Пронизывающий холодом до костей ветер усилился, чёрный человек приближался.

— Хассер! — взвизгнула Йорунн. — Он прошёл сюда из межмирья, это я своими молитвами к Хель показала ему путь! Прости, Бальдр!

Старуха срывалась в плач, я взял её за плечо и развернул к себе.

— Ты ни в чём не виновата, Йорунн! Иди, предупреди остальных!

— Бальдр… — проскрежетал низким голосом тёмный бог. — Теперь я знаю твоё имя и кто ты… Я уничтожу тебя!

Капюшон скрывал лицо тёмного бога, а белая борода, заплетённая по-воински, внушала мысли, что в бою он покруче, чем я. На меня накатил ужас. Сложно мериться силами с бессмертным богом, даже если у тебя в руках Эйсир. Нужно очень много сил, и причём нефизических, чтобы поднять меч.

— Порвать его! — приказал Хассер, и из тьмы вырвались оскаленные пасти варгов.

Звери бросились на меня. Я выставил вперёд меч, свернул морду одному, второй успел полоснуть меня когтями в грудь: я всё же очень устал и уже еле держался на ногах. На меня прыгнул третий и повалил на пол, я вставил ему в пасть крестовину меча и порвал глотку, но сам ударился головой о стену, да так сильно, что в глазах заплясали разноцветные круги, но меч я не выпустил.

В покои ворвались хирдманы с горящими факелами, и при появлении огня тёмные твари отступили. Годи поднял меня на ноги.

— Как ты, конунг?

— В порядке! — рявкнул я, хотя сам чувствовал, что у меня по затылку и по груди сочится кровь. — Отойдите…

Вновь порыв ураганного ветра ударил в лицо. Мы пошатнулись, факелы потухли. Всполохи синего сияния превратились во вспышки молний, раздался грохот, нарастающий рёв и жужжание. Хассер вышел из темноты, взмахнул рукой, и невидимая сила ударила меня в грудь, чуть не вырвав сердце.

Пол под ногами закачался, я услышал, как зал заполнили людские крики, раздался треск снимаемой йотунами крыши.

— Взять! — вновь приказал Хассер варгам.

Я крутанул мечом, готовый отбить атаку, твари поглядели на своего убитого собрата, валявшегося у меня под ногами и замерли.

— Взять! — повторил приказ Хассер, в его голосе прозвучало недоумение.

Неужели, он способен на человеческие эмоции? Это осознание придало мне сил. Я рассмеялся.

— Взять! — уже я повелел варгам, указав на тёмного бога, и они повиновались.

Хассер сомкнул руки у груди и затем нарисовал в воздухе круг. В следующий миг в меня ударила невидимая волна, разметавшая мебель, варгов и остатки золы. Я повалился на своих хирдманов, и мы выкатились в зал. У меня хрустнуло колено от удара, резкая боль пронзила ногу, я замычал, попытался подняться, но не смог.

Тёмный бог поднял тяжёлую горящую чашу, в которой только что потух огонь, и с силой замахнулся ударить ею мне в голову. Это был бы конец. Но тут Лейф метнул в Хассера нож. Несмотря на то, что освещенный всполохами зал был достаточно темён, парень перебил тёмному богу гортань. Это, конечно, не убило его и не остановило, но он немного замедлился, и я успел откатиться вбок, где Годи помог мне встать на ноги.

Хассер разъярился от дерзости мальчика и развернулся к нему. Спина его оказалась уязвима для меня. Я сжал рукоять Эйсира, осознавая, что вот он — шанс убить тёмного бога. Но я поколебался перед ударом в спину. И ещё меня сковало другое сомнение. Ведь, убив его, я получу Бессмертие! И тогда мы никогда не встретимся с Маргрет…

Мои сомнения сошли в тот миг, когда Хассер замахнулся в моего сына огромной чугунной чашей. Я тут же, не раздумывая, метнул в него меч. Тёмный бог согнулся, чаша выпала у него из рук и с грохотом ударилась о пол.

Перебарывая невыносимую боль в ноге, я бросился к нему, вырвал меч у него из спины, ударил эфесом в затылок — череп хрустнул. Я вонзил клинок Хассеру меж ключиц, протыкая лёгкие. Я действовал со зверской жестокостью, позабыв о всякой чести. Тёмный бог повалился на живот, издавая не то хрипение, не то бурление.

Я развернул его к себе лицом, скинул капюшон с головы. Обычный старик с лысым черепом, глаза тусклые, испуганные, побеждённый взгляд. Губы дрожали, и меж них вытекала кровь. Когда-то он был человеком… Я поднял над головой Эйсир и колом вонзил в грудь Хассера, чтобы прекратить его земные страдания.

Запахло свежей кровью. Люди зашевелились, разожгли огни. Йотуны и варги растворились во тьме. Я поднял голову и посмотрел на сына.

— Как ты, Лейф? — спросил я.

Мальчик кивнул, облизнул губы и вытер вспотевший от страха лоб.

— Ты убил его бесчестно в спину! — раздался знакомый голос, который я давно не слышал, и по которому скучал. Я повернул голову и увидел конунга Харальда, стоявшего среди прочих воинов. Взгляд его блестел, лицо было полно мучительной тревоги.

— Ты давно поднялся? — спросил я его.

— Перед тем, как началось всё это колдовство… — ответил он. — Но ты убил его бесчестно, Бальдр, за это требуется суд! Ты совершил беззаконие и не можешь быть правителем.

— Что?! — гневно прищурился я, опёрся об Эйсир и тяжело поднялся.

К своему удивлению, я заметил, что колено почти не болело, и кровь из ран не текла. Я сделал глубокий вдох, проверить, как отзовётся гнойная рана на рёбрах, но она промолчала. Меня больше не лихорадило, и даже голова не болела.

— Я пришёл спасти Тронхейм от нападения конунга Олава, — сказал Харальд, надвигаясь на меня. С ним рядом был Арнвольф и десятка два хирдманов.

— И я благодарен тебе, конунг Харальд, — выдавил я.

Меня затошнило от такой помощи.

— Нет, ты не понял, я спас его для моего зятя Хёрда и моей дочери Маргрет, и для их сына, моего внука Лейфа! Но Хёрд мёртв! И Маргрет мертва из-за тебя, ты пожелал жениться на ней, чтобы занять трон!

— Не так всё было! Я любил её! — рявкнул я.

— Если бы ты любил её, то дал бы пройти положенному году скорби! А от неё пахнет тобой! Ты опозорил её и свой род. Править на Истлаге будет Лейф, а не ты, Бальдр, ты чудовище!

— Не большее, чем любой из людей! — прошипел я.

— О тебе ходят слухи за морем, — продолжил Харальд, — что ты был мёртв и ожил! Люди не примут этого, ты должен уйти!

— А что ещё я должен?! — взревел я и двинулся на Харальда. — Хочешь отнять у меня Право, так сразись со мной! Уступать я не намерен!

— Сражусь! — конунг извлёк меч и шагнул вперёд.