Я тебя накажу - Джулия Ромуш

Только этому не было конца края. Если новость о нас с ней убирали из одной газеты, то она тут же печаталась в другой. А если не в газете, то шла бегущей строкой чуть ли не по федеральному каналу.

И что только эти продажные ублюдки не писали, подкормленные моими конкурентами…

"Невеста сына известного бизнесмена? Или же любовница своего опекуна? "

Прочитав это, я смыл и выбросил в урну очередной журналистский высер.

Прямо один заголовок креативнее другого.

Хотелось ли мне поехать домой? Туда, где сидела девчонка взаперти?

Мне хотелось поехать туда до скрипа зубов. Зайти в дом. Сжать пальцами ее шею и заглянуть в глаза. Посмотреть в эти дьявольские глаза и увидеть там хоть какое-то объяснение всей этой херни, которую она успела натворить.

Но я не ехал. Почему? Хороший вопрос. Не был уверен, что не прибью.

Она звонила. Только я трубку не брал. Боялся, что не сдержусь и выскажу все так, что ей мало не покажется.

Домой уже несколько дней не приезжал, потому что если увижу ее, то не факт, что сдержусь и только пятно останется на мокром месте. Довела. Взбесила. Превратила все вокруг себя в балаган.

Мою жизнь перевернула вверх дном. Мелкая сучка. Ядовитая дрянь.

Ударив в стену кулаком, я громко засмеялся. А ведь она проникла под кожу. Была в моей крови. Маленькая ведьма просочилась в мою жизнь и занимала в ней важное место.

Вот почему я не ехал к ней. Не был уверен, что не причиню ей вреда. А стоило бы. Стоило бы выдрать ее ремнем. Раз и навсегда объяснить, что значит думать. Думать головой, а не тем, чем она привыкла.

Она наяривала мне несколько дней. А потом резко перестала. Начала делать вид, что обижалась?

И я не знал, что меня бесило больше. Ее звонки и сообщения с тем, как она меня проклинает и ненавидит или это гребаное затишье.

И какого, блять, черта? Она же, сто процентов, делала вид, что злилась, хотя у девчонки на это не было никакого права.

Охрана говорила, что из комнаты не выходит. Заперлась на ключ и там только дверь выламывай.

Меня клинило то от волнения, то от бешенства. Я понять не мог: я больше переживал, потому что, блять, ничего о ней слышно не было. Или из-за того, что сам бы ее на месте закопал за все ту херню, которую она устроила.

Словно плуг вскопала мою жизнь. В один день прошлась по ней и перевернула вверх дном.

Чтобы отвлечься от мыслей об Алисе, набираю Евгения. Человека, который зачищает для меня всю просочившуюся информацию, и вызверюсь на нем. Ору так, что стены дрожат. Нужно на ком-то сорвать пар, чтобы не стало хуже.

— Мне все еще не понятно, за что именно я плачу такие бабки? За то, что ее и мою рожу только собака из пригорода в лицо не знает?

В ответ не получаю ничего вразумительного и уже от отчаяния швыряю телефон о пол. Как же меня достало то, что из-за нее возникает столько проблем. Мало того, что ее задницу постоянно приходится вытаскивать из очередной передряги, так Алиса как черная дыра замедленного действия не прекращает меня всасывать в свою тьму.

Стук в дверь вызывает только новую волну раздражения и злости.

— Нет! — коротко ору я. Что бы это ни было, просто “нет” всему. Никого не хочу видеть. Ничего не хочу слышать. Хочу просто, чтобы мне дали чуть больше времени прийти в себя. Я же не бесчувственный робот как многие меня считают.

Эта ситуация меня значительно подкосила. Выбила из колеи.

— Это срочно, — словно извиняясь протискивается в дверь Мила, — Вам просили передать. Сказали немедленно.

После чего она исчезает со скоростью света. И правильно, сейчас мне на глаза лучше не попадаться.

Я вскрываю конверт, который она мне вручила, не жалея бумаги. Просто рву, включая содержимое.

Мне все равно. Если договор какой-то, то распечатают еще раз и переподпишут.

Но внутри оказывается нечто другое. Бумага плотнее, чем обычные листы и рвется тяжелее.

Что-то явно не так… Я понимаю это сразу…

Не так, как обычно. Поэтому против воли я концентрирую внимание на конверте, откуда спустя какое-то время достаю фотографию… Алисы.

Просто студийное фото.

Не понимаю кто и зачем его прислал.

Начинаю вертеть снимок в руках и с обратной стороны замечаю сделанную размашистым почерком надпись.

И… чем дальше я читаю, тем меньше мне начинает нравиться происходящее.

«Я нашёл твоё слабое место».

Лучше бы мне это показалось. Лучше бы здесь была какая-то другая фраза.

Какого хрена?!

Я прикрыл глаза, надеясь, что написанное было лишь плодом моего воображение. Но когда снова их открыл картинка оставалось прежней.

Блять! Только этого мне еще не хватало.

Набрал номер службы безопасности. Выцепил начальника и дал четкие распоряжения. Нужно, чтобы они выяснили кто принёс этот конверт. Чьих это рук дело.

Хотя, я и так догадывался. Но мне нужны были неопровержимые доказательства. Нужно было быть на сто процентов уверенным, чтобы дальше действовать правильно. Не допуская ошибок. Потому что любой промах мог дорого стоить. Обернуться ценой жизни. И в данный момент — жизнью Алисы.

Такие угрозы в конвертах никогда не стоило недооценивать.

Если в деле был замешан Егор Круглов, то он ни перед чем не остановится. А подобный снимок и эффектное показательное заявление угроз как раз было в его стиле.

Что ещё было в его стиле? Выполнение этих самых угроз. И плевать этому отморозку на последствия, на его счету горы трупов и все для достижения цели.

А как раз сейчас у него была одна цель со мной. И поэтому эта гнида, разузнав все про девчонку, и решил меня ею шантажировать?

Внезапно внутри меня все застыло.

Алиса, мать ее, никак не реагировала и не отзывалась из своей комнаты уже какое-то время. И караулила ее обычная, дежурная охрана…

Что, если Круглов до нее уже добрался? Что, если ее уже не было в комнате, и поэтому никто не открывал… никто не выходил… никто не подавал признаков жизни…?!

Сука!!!

Схватив пиджак со спинки стула, я побежал на выход. В одной руке мобильный телефон, в другой руке ключи от машины.

Я торопился и было такое ощущение, что уже опаздывал.

Из лифта позвонил на пост охраны в доме и приказал выламывать дверь в комнату Алисы. Убедиться, что она там. Что на месте и жива.

Хорошо, что у них хватило мозгов ни о чем меня не спрашивать. Молча и беспрекословно выполнять приказы, как их и учили. За что им, собственно, и платили.

Спустя пять минут, когда я уже сидел в машине, ехал домой, на телефон поступает звонок.