Крах миров - Дмитрий Султанов

Под привычные ощущения жара их мерцанием отправляет вперед, в сторону линкора норкролов. Вот только за несколько секунд до отправки шарообразные суда обрушивают залп на крейсер, заставляя того невольно слегка сместить прицелы орудий с маяками. Впрочем, вместо одного линкора под абордаж просто попадает другой. Оказавшиеся в черном пространстве бойцы, следуя командам быстро сориентировавшегося старшего лейтенанта, отправляют свои тела в полет, ускоренно стремясь к близкому корпусу цели. С десяток имперцев успевают закрепиться на корпусе, как внезапно линкор восстанавливает свой силовой щит, что моментально приводит к печальным последствиям.

С мимолетной вспышкой с одного из бойцов слетает личная энергетическая защита. Непонимающе вытягивая руку вперед, он внезапно осознает, что не может ею управлять. Через секунду разрезанная конечность начинает медленно отдаляться в сторону от впавшего в шок бойца. Под громкий окрик командира абордажник приходит в себя, начиная накладывать латку на место разгерметизации костюма, после чего наконец оглядывается по сторонам. Плавающее неподалеку обезглавленное тело заставляет содрогнуться, но плохо становится от буквально другого, разрезанного идеальной линией от плеча до бедра. Сразу шестеро бойцов лишаются тех или иных частей, попав под внезапно и такое неудачное для атакующих имперцев восстановление щита линкора.

Смерть к некоторым приходит не сразу, превращаясь в звучащие по внутреннему каналу болезненные крики раненых вкупе с откровенными ругательствами. Впрочем, судьба остальных выживших не лучше. Не успевшие добраться абордажники тщетно пытаются попасть внутрь корабля. Но силовому щиту целого боевого судна нет дела до этих попыток, и командиру ничего не остается, как приказать продолжить захват оставшимися силами. Пока идет вскрытие корпуса, шарообразный корабль продолжает свое движение, оставляя больше десятка черных фигур позади, вечно болтаться в этой пустоте…

Отчаянно стремящийся на таран транспортник с трудом выдерживает очередное попадание, на глазах теряя ценный заряд энергетического щита. Заряда, которого могло не хватить даже после предварительной модернизации. Силовой щит оказался полностью сосредоточенным вокруг отдельных наиболее важных зон, но на количество членов экипажа, питающих судно самоубийц, это не повлияло. Забитые трюмы и дополнительный груз слегка увеличивал стойкость, но только слегка.

Летевшие впереди аналогичные суда уже успели превратиться в огромные обломки, только по инерции продолжавшие движение вперед и вызывающие сверкания на вражеских силовых щитах при столкновениях. Воцарившаяся внутри рубки управления тишина буквально давит на небольшой экипаж целенаправленно идущих на смерть имперцев. Уже практически перед столкновением нервы сидевшего за панелью связи и навигации молодого парня не выдерживают, и он бросается в сторону настраивающего маневры пилота. Отправленное в полет тело на небольшой скорости врубается в полную фигуру управляющего движениями транспортника, но неожиданный удар приводит к тому, что пилот непроизвольно усиливает тягу некоторых двигателей.

Обезумевший парень с дикими криками пытается отправить корабль на разворот, во всю крича, что это несправедливо и он не хочет умирать. Спустя мгновение на него наваливаются сразу двое, пытаясь утихомирить. Отчаянно отбиваясь от своих товарищей и продолжая истерично орать про желание жить, он решительно выхватывает пистолет. Ствол без промедлений упирается в ближайшего товарища. Несмотря на скрытое под глухим шлемом ожесточенное выражение лица парня, все в его позе выдает, что через мгновение он однозначно нажмет на спуск.

Беззвучно для всех промелькнувший одиночный выстрел проделывает дыру в груди связиста, вызывая искренне недоумение последнего перед смертью. Мрачный капитан с трясущимися руками отбрасывает в сторону оружие, после чего наконец замечает изменение траектории судна. Вот только уже поздно – транспортник уже начал разворачиваться боком, без шансов вовремя погасить инерцию. Капитан с неприкрытым облегчением закрывает глаза в ожидании долгожданного покоя. В сознании всплывают такие родные лица, заставляя сердце сжаться до боли. Лица погибшей семьи, находившейся на одной из стертых с поверхности колоний. Лица тех, кого он так давно не видел, отравившись в дальнюю миссию и не сумев вовремя вернуться. Но вскоре они будут наконец-то снова вместе, уже навсегда.

Спустя десяток секунд вражеские снаряды буквально разрывают на части огромный транспортный корабль, только чудом продержавшийся под огнем настолько долго. Разлетающиеся обломки вкупе с ранее скрытой внутри трюма породой практически без замедления продолжают свое неумолимое движение вперед, накрывая эдаким метеоритным дождем пару шарообразных кораблей противника. Сверкающие энергетические щиты норкролов с трудом, но выдерживают столкновение, предотвращая возможный абордаж…

Попав под прицельный огонь, эсминец на форсаже пытается уйти в сторону, но тщетно – слишком велика набранная инерция. Сверкающий энергетический щит недолго держит удары вражеских снарядов, после чего те начинают бить уже по корпусу имперского корабля, оставляя огромные дыры в боевом судне. Очередь огромных болванок пробивает бронестворку прямо у одного из орудий, по касательной цепляя порт. Прошибая и буквально выдавливая металл, снаряд проходит практически возле канонира. Кресло управления в мгновение оказывается зажато в плотные тиски, а разливающая кислота уже начинает выплескиваться вокруг.

Под дикий крик боли правая нога фактически замурованного в капсуле управления орудием имперца растворяется. Но разум солдата на удивление спокоен. Кисть машинально обхватывает цилиндр-копье, и канонир без задержек пускает его в дело, не раздвигая древко и используя его на манер кинжала. Буквально вырезая себя из вмятого металла, имперец вываливается из орудийной точки, зависая в воздухе. Выпускаемый из костюма воздух заставляет торопливо наложить латку на место пробития костюма, после чего канонир оглядывается по сторонам.

Узкий коридор, нужный только для того, чтобы канониры могли добраться до своих пушек, оказывается практически разорван внушительными дырами. Через огромные щели в корпусе виднеется черный космос, сверкающий многочисленными огоньками продолжавших вести сражения кораблей. С противоположной стороны виднеются внутренние отсеки эсминца. Плавающие тела погибших, мерцающие лампы освещения, неровные края отверстий и покореженное оборудование – все это демонстрировало близкую гибель судна.

Выругавшись, канонир пытается дозваться до выживших членов экипажа по открытому каналу. К его радости, ответ мгновенно следует, после чего имперский солдат тут же толчком устремляется в сторону уцелевших спасательных капсул. Уже покидая оружейную палубу, он на миг останавливается, бросая взгляд на видневшийся через раскрытую перегородку пульт управления пушкой. Бушующий огонь ненависти заставляет одноногое тело отправиться именно к орудию. Умело скользя в невесомости, канонир быстро усаживается в кресло, на ходу проверяя наличие снаряда.

Уже через минуту орудие выпускает последний пламенеющий заряд, устремляясь к находившемуся в секторе стрельбы линкору. Результата солдат не ждет, поспешно направляясь в зону эвакуации с эсминца. Между тем одиночная болванка скачками продвигалась через пространство, словно искренне желая поразить свою далекую цель, несмотря на то, что прикрытый энергетическим щитом шарообразный корабль мог с легкостью выдержать такой удар. Вот только реальность состоит из множества факторов, которые вкупе могут создать по-настоящему невероятный результат.