Охотник на волков - Ли Виксен

На мой взгляд, сказка вышла слишком грустной для детей возраста Лада и Пиони, но, может, жизнь в Холосе и не располагала к веселью. Я пытался расплатиться за ужин своим перстнем, но Жиоза лишь устало отмахнулась. Позднее, убирая со стола грязную посуду, она накрыла мою ладонь своей и попыталась заглянуть мне в глаза, но я отвел взгляд. Молодая одинокая вдова привечает в своем доме путника. Было ли ее прикосновение случайностью, или же я далеко не первый мужчина, который в обмен на ужин должен был исполнить роль мужа ночью? В любом случае, она ничего не попросила, а я ничего не предложил. Во мне ещё свежа была память о похотливом союзе двух тел в Сижарле.

Мне отвели место возле лавки с хлебами – на пол бросили два соломенных тюфяка. После того как я последние недели спал на жесткой земле, подложив под себя хвою, даже такая убогая постель показалась мне божественным даром. Я поблагодарил хозяйку, и в доме задули все свечи. Лад и Пиони еще недолго переговаривались шепотом, пока мать на них не прикрикнула. Вскоре ровное дыхание трех спящих людей наполнило домик на окраине Холоса.

А я вот не мог заснуть. Странные мысли крутились у меня в голове. Я представлял, как утром говорю Жиозе, что решил задержаться на пару дней. Как чиню ее протекающую кровлю. Как помогаю Ладу строить ветряную мельницу, а для Пиони мастерю простеньких кукол из соломы и лент. Возможно, не сразу – но я приживусь.

Стану обитателем этого дома и членом этой семьи, стану им нужным. Мужчиной, мужем, защитником. Буду вести простую жизнь, полную труда и забот. Буду делить ночью ложе с пышногрудой Жиозой, воспитывать ее детей, которые когда-нибудь назовут меня отцом.

Я расхохотался так громко, что даже испугался, что разбужу кого-нибудь. Но, судя по мерному дыханию, мой приступ веселья никому не помешал спать. Какая чушь. Как такое могло прийти мне в голову? Что эти трое людей значили для меня, что я предался таким фантазиям? Они просто пыль под ногами, как и я сам. А если так, то какой смысл временить до утра? Мне захотелось немедленно покинуть этот дом, манящий взглядом Пиони и мягкими ладонями ее матери. Я вскочил и собрался за пару секунд. Мой взгляд задержался на свежеиспеченном хлебе. Один каравай, всего один – так я уговаривал себя, покидая Холос. Семья Жиозы не стоит на краю нищеты, они найдут, что съесть. Да, я не заплатил за этот хлеб. Но вдова сама не взяла перстень! Разве я не роздал все, что у меня было, алчным торговцам? Я отдавал бесценные украшения за жалкие крохи. Я страдал. Так пусть страдает и Жиоза! Люди не были ко мне добры, так почему я должен быть добр к Жиозе и ее детям?

Эти мысли не покидали меня по пути из Холоса. Я шел и вел сам с собой ожесточенный спор, то уверяя себя, что по праву взял хлеб, то повергаясь в пучину сомнений. Рассвет застал меня на открытой ветрам дороге. И с первыми лучами солнца я упал на колени и закричал в бессильной ярости. Я ничего не мог поделать со своим внутренним голосом, который настойчиво мне твердил: «Они пустили тебя в свой дом. Они тебя накормили и дали тебе ночлег. Они тебе доверились. А что сделал ты? Украл у беззащитных детей хлеб».

Я развернулся и побежал обратно. Круглый хлеб под мышкой смялся. Но это уже не имело значения. Да, Жиоза с детьми наверняка будут сердиться, может, даже станут кричать. Но я вымолю у них прощение, если придется, буду на коленях просить. Возможно, даже задержусь в Холосе на день или на два. Если Жиоза разрешит, починю ей крышу…

Я почти ликовал, когда вбежал в деревню. Уже наступило позднее утро, но, как и вчера вечером, на улицах было пусто. Селяне все так же оставались в своих домах. Интересно, а как скоро я узнаю местных жителей? Вдруг они не такие монстры, как горожане?

Пронзительная тишина стояла над Холосом. Я подошел к домику на отшибе. Дверь была приоткрыта, но ни звука не доносилось изнутри. Может, Жиоза с детьми ушла куда-то по делам?

Но стоило мне войти внутрь, и хлеб выпал из моих рук и покатился по полу, залитому кровью. Стрелы с серебристым оперением, какие используют бандиты с Края, торчали из стены, пригвоздив Пиони, будто сломанную куклу. Глаза девочки были широко раскрыты, словно она утром открыла дверь очередному страннику, но тот оказался не таким безобидным, как я. Ее брат лежал под столом с колотой раной в боку. Жиозу я нашел на кухне: неестественно раскинув ноги, женщина, вчера коснувшаяся моей руки, лежала лицом вниз. У нее между лопатками торчала рукоятка кухонного ножа. Бандиты даже не потрудились использовать собственное оружие. Нелепая до ужаса мысль крутилась у меня в мозгу: «Ни мать, ни девочку не насиловали. Их убили быстро. Мальчика не забрали в плен. Быстро. Быстро. Все произошло очень быстро. Хорошо».

Я вышел из дома Жиозы и направился к ее соседям. Мне хотелось попросить их помочь предать земле семью вдовы. Но везде меня встречали приоткрытые двери и густой запах крови. За одну ночь бандиты из Края вырезали целое село и увели всех животных. Я не нашел ни одной живой души, ни даже курицы или поросенка. Может быть, другого бы и озадачило такое бессмысленное проявление ярости, но мне все казалось закономерным. Зло было в природе человека – в его сердцевине. А ночная резня просто стала одним из его проявлений.

Мою жизнь спасла кража хлеба, с которым я скрылся в ночи. Останься я в селе – был бы уже мертв так же, как Жиоза, Лад и Пиони. Как все вокруг. Отвратительная кража спасла мою никчемную душу.

Я не мог заставить себя вернуться в дом вдовы. От ужаса и омерзения к себе. Я склонился над лоханью, из которой ещё вчера хлебали воду свиньи, и вгляделся в свое отражение. На меня смотрела Фавика. На меня смотрели доктор Эркиль и Мишая. На меня смотрели Арлин и Мури. На себя смотрел я сам – такой же монстр, как и все чудовища, которых я встречал на своем пути. Не лучше их. Не чище их. Грязный воришка, купивший себе жизнь украденным караваем.

Мне хотелось лишь одного – забвения. И теперь я знал, куда двигаться. На юг, к самой границе Края, где разросся огромный заброшенный яблоневый сад. Куда приходят уставшие от жизни люди и исчезают там навсегда.

* * *

Я закрыла книгу. Оставалось не так много страниц. Я знала, куда направлялся бывший охотник. В то же место, куда спешили и мы. Но я не могла заставить себя дочитать его историю. Подняв глаза от кожаного переплета, я встретилась взглядом со Слэйто. Маг выглядел измотанным и грустным, но он с неизменной улыбкой кивнул на книгу в моих руках, словно побуждая закончить чтение. Однако я убрала дневник в дорожный мешок. Всему свое время. И это время я выберу сама.

Если задуматься, Королевство – небольшая страна. Месяц понадобится на то, чтобы из северного порта Ларосса дойти до южных границ с Краем. Повидать несколько сезонов, перебить несколько десятков монстров. Полтора месяца назад я спала на верхнем этаже «Хлипкого моста» и мечтала лишь о новых кинжалах с острова Симм, похожих на маленькие сабли. А сейчас? Я бреду, изнывая от удушающей жары, на юг в компании с Сияющим, девочкой с лисом и старым монахом. Я иду к руинам святилища богини, где нам предстоит открыть некий ларец и получить… Что мы там найдем?

Крайниец, цыганка и девчонка. Такой отряд отправлялся к башне на севере. Я бежала наперегонки с ветром за своей мечтой, а в итоге вместе с ветром меня догнала смерть и отняла самое дорогое, что у меня было. Я оглянулась на моих спутников. Слэйто вполголоса рассказывал что-то, склонившись к Аэле; почувствовав мой взгляд, он улыбнулся.