Сезон зловещих грёз - Трейси Бенгхарт

С меня хватит. Я потерпела неудачу. Мне конец.

Найл произнес свою речь серьезным, замогильным голосом. Я смотрела на пришедших на коронацию гостей, не замечая ничего, кроме тяжести короны на моей голове, и тонкой, но смертоносной нити магии, которая протянулась между мной и медленно шедшим на север Берком. У меня не осталось сил на большее. У меня ни на что не осталось сил.

Я уже нарушила обещания, которые дала своей матери, своему королевству. Я уже поняла, что не заслуживаю короны, которую Найл возложил мне на голову. Но из-за меня больше не осталось никого, кто мог бы ее носить.

Поэтому я – статуя в большом белом платье – просто стояла, молчала и ждала, когда все закончится и когда это бремя меня раздавит.

– Я представляю вам Аннализу Элоди Ренальту, королеву Тайна, – сказал наконец Найл.

Я многое украла. Жизни. Фамилию. Королевство.

Мама, пожалуйста, прости меня.

Коронация закончилась без торжества. Пока страна скорбела по королю Олдеру и принцу Кендрику, не могло быть ни бала, ни праздника.

Похоронная атмосфера проследовала за мной до самых покоев. Я знала, что должна была найти в себе силы, переодеться и подготовиться к встрече с генералом Дрисколл. Я так усердно работала, чтобы получить эту возможность, и отступать было нельзя.

Когда Сибилла помогала мне надеть темное шерстяное платье, дверь толкнули с такой силой, что она с грохотом ударилась о стену.

Сибилла ахнула. Я рефлекторно призвала свою магию, но ее почти не осталось. Много сил ушло на то, чтобы исцелить Берка и отослать его подальше. Я не спала и не ела. Я не дала себе времени восстановить силы. Я была просто оболочкой, и, кажется, мне было все равно.

В дверях стоял Верон. Без своей бордовой мантии советника он выглядел странно. Его седые волосы торчали во все стороны, а челюсти были опущены вниз, придавая его лицу изможденный вид.

– Где он? – спросил он. – Что ты наделала?

У меня не было ответа. Чем дальше уходил Берк, тем сильнее натягивалась невидимая нить, привязанная к моей пустой груди. Это могло убить меня. Эта нить могла вывернуть меня наизнанку, распутать.

Верон зашел в комнату и, поджав губы, уставился на меня сверху вниз своими жестокими глазами.

– Я вижу тебя насквозь, – сказал он низким голосом, в котором сквозила угроза. – Я вижу твою ложь и манипуляции. Я не знаю, как ты это сделала, и знаю, что не могу тебя остановить, но мне очевидно, что ты обманом захватила это королевство. Ты просто змея в украденной короне.

Прежде чем он успел пошевелиться, я схватила его за руки, впилась когтями в его кожу и не отпускала. Те крупицы магии, что у меня остались, начали оплетать его с ног до головы.

– Вы будете счастливы в Гриннауке, Верон. Вы не будете думать о Берке. Вы будете выполнять свою работу без жалоб и преуспеете. Не усложняйте себе жизнь. Пожалуйста.

Он боролся. Я видела, как в его глазах появился и исчез золотой блеск. Я видела, как отважно он старался. Но я не хотела причинять ему вред. Он мог просто уйти счастливым. Потребовалось некоторое время, чтобы встретиться с ним глазами. В его взгляде шла борьба. Если бы у меня осталось больше сил, я могла бы, сама того не желая, причинить ему боль. Как это случилось с принцем Кендриком. Я всегда плохо контролировала свою магию, а сейчас – особенно. А могла ли я вообще ее контролировать? Понимала ли я когда-нибудь по-настоящему, что делаю? Потребовалось время, но руки Верона расслабились. Его плечи поникли. Он впустил молнию внутрь себя.

– Я хочу, чтобы вы ушли и были счастливы, – сказала я, и слезы, которые я так долго сдерживала, все же начали капать из моих глаз. Верон был одним из самых безжалостных советников короля Олдера. Я могла бы отомстить и ему. Я могла бы заставить его за все ответить. Он заслужил расплату за свои грехи. Но Эвра и ее семья заплатили свою цену, Кендрик заплатил свою цену, и я просто не могла допустить, чтобы случилось еще одно кровопролитие.

Слегка покачав головой, Верон ушел, и его угрозы ушли вместе с ним.

Сибилла тихо закрыла за ним дверь. Мгновение мы обе молчали.

– Я не знаю, что делаю, – прошептала я.

Она закончила застегивать мое платье.

– Нет, – сказала она. – Вы знаете.

– Провидцы бурь видят, что надвигается суровая погода, – сказала генерал Дрисколл. – Если вы хотите благополучно добраться до Винтерленда, выходить надо как можно скорее, а лучше прямо завтра. Я подготовила сорок своих лучших солдат. Для того чтобы собрать больше, требуется время, но я могу собрать до ста человек и все равно отправлю нас в путь еще до шторма.

– Сорок более чем достаточно, – сказала я. – Мы не ведем войну.

На лбу генерала Дрисколл появилась складка.

– Что? – спросила я.

Я сделала попытку показать, что кабинет короля теперь принадлежал мне – больше свечей, меньше книг о давно прошедших войнах. Никакого тяжелого резного дерева. Но я все равно чувствовала себя здесь незваным гостем.

– Я знаю, вы считаете, что король Олдер был слишком жесток, когда приказал уничтожить лагерь в Винтерленде, – медленно сказала она. – Так и есть. Но мои люди восприняли этих повстанцев, то есть беженцев, – поправляет она себя, заметив мой взгляд, – как угрозу. Мои люди были обеспокоены их силой, их жаждой к насилию. Я считаю, что мы должны быть по крайней мере готовы к тому, что наш визит не увенчается успехом.

– Последние десять лет были трудными, – сказала я.

Генерал Дрисколл кивнула.

– И некоторым пришлось особенно тяжело. Они рвутся дать отпор.

Я подошла к очагу и посмотрела на огонь. Голодное оранжевое пламя лизало почерневшее дерево. Жаждало его. По моим ногам пробежала мелкая дрожь. Кому, как не мне, понимать их желание дать отпор? Разве я оказалась здесь не потому, что стремилась к тому же?

– Сорока человек будет достаточно, – сказала я. – Но мы будем действовать осторожно.

– И когда вы хотите отправиться?

Нить, ведущая к Берку, становилась все тоньше, натягивалась все сильнее, разрывая мою душу на части.

– Завтра утром, как вы и предложили.

Все то время, пока я ходила и беспокоилась за Берка, я не переставала думать о Тайне. Я читала книги в пыльной библиотеке, расспрашивала Сибиллу о ее семье, строила планы.

– А пока, – сказала я, стараясь пережить этот момент, этот день, – у нас есть и другие дела. По всему королевству орудуют разбойники. Мы почти ничего не сделали, чтобы помешать им, и еще меньше для того, чтобы нашим людям вообще не приходилось грабить. Начиная с этого момента, воровство не будет караться смертью. Ни один мужчина, ни одна женщина не должны быть убиты или даже ранены.