Мужчина, которого предала женщина - Владимир Колычев

– Да я не собирался стрелять, – отозвался Медник. – Некрасиво это, из-за бабы… А то, что сбежать помог, так это у него детство играет…

– Валек – нормальный парень. Свой в доску, – подал голос Казымов. – Я бы с ним в разведку пошел.

– И голова у него варит, – неожиданно поддержал его Цаплин.

– И еще Эдика на признание раскрутил, – засмеялся Медник. – Не было бы, как говорится, счастья… Что, Эдик, за Чечню отвечать будешь?

– Да.

– У тебя, говорят, яхта своя…

– Забирайте.

– И сколько она стоит?

– Двадцать миллионов.

– Значит, двадцать миллионов с тебя. А яхту оставь себе.

Медник насел на Тихоплесова, потеряв к Валентину всякий интерес. Зато Казымов подал Полунину руку, помог ему подняться с корточек. Но вдруг больно ударил его под дых.

– Это тебе за то, что Нику ко мне послал…

Валентину пришлось сделать над собой серьезное усилие, чтобы не согнуться пополам.

– Это военная хитрость, – едва слышно просипел он.

– Я так и понял. Поэтому живи…

Медник продолжал давить на Тихоплесова, требуя деньги. Тот пытался торговаться, сбивая цену. Цаплин внимательно вслушивался в их перепалку. И только Валентин кривился. Не нравился ему этот разговор. Не для того он освободил Тихоплесова, чтобы он снова попал в руки разведчиков. Лучше бы он действительно его убил…

– Вы нарочно это придумали? – тихонько спросила Дарьяна.

Она близко подошла к Валентину, коснувшись его локтем. Ее никто не связывал, потому что, сбеги она, уйти от погони не сможет. Она и сама понимала, что разведчики поймают ее в два счета, ведь лес – это их стихия. А кричать бесполезно, да к тому же небезопасно, после такого выпада можно остаться с кляпом во рту.

– Что – нарочно?

– Ты знал, что нас догонят?

В ее вопросе не хватало уверенности, и Валентин это почувствовал.

– Да. Поэтому и торопился. Жаль, что не успел.

– Что не успел?

– Убить твоего мужа.

– Ты правда этого хотел?

– И сейчас хочу.

– Не думала я, что ты такой жестокий.

– Ты думала, что я тряпка. Поэтому и вытерла об меня ноги.

– Неправда, я никогда не желала тебе зла.

Она вдруг взяла его под руку, бедром прижавшись к его ноге.

– Не желала, оно само пришло.

– Прости.

Он ощутил плечом упругость ее груди, знакомую и в то же время такую нереальную.

– Я все могу тебе простить, – размяк он, как воск на жарком солнце. – Могу и прощаю. – И, немного подумав, добавил: – Только это ничего не изменит. Мы все равно по разные стороны баррикад. И ты сама это прекрасно понимаешь.

Дарьяна промолчала, соглашаясь с ним. Но все же еще крепче прижалась к нему.

– Ну, вот и отлично! – торжествовал Медник.

Он связал Тихоплесова, встал, развернулся к Валентину, посмотрел на него, перевел взгляд на жмущуюся к нему Дарьяну. А она, вместе того чтобы отпрянуть, напротив, еще плотней обняла его. И отошла от Валентина лишь после того, как Тихоплесова поставили на ноги, чтобы вести обратно. Но снова прильнула к нему, когда все двинулись за ним.

– А может, меня под ручку возьмешь? – негромко, но ехидно и с ревностью в голосе спросил Медник.

– Нет, – мотнула головой Дарьяна.

– Я сильный, я могу и на руках отнести.

Это был вызов, и Валентин принял его. Он оторвал Дарьяну от земли и понес ее на руках. Она обняла его за шею, уложила голову на плечо.

Дарьяна вела себя как прирученная кошка, но Валентин понимал, что ей нужен сильный дрессировщик. От слабого она могла отвернуться. Поэтому он должен был выдержать очередное испытание.

Первое время Дарьяна казалась ему легкой, как пушинка, но вскоре стала тяжелеть с каждым шагом. К счастью, они не успели убежать от дачного поселка слишком далеко, но и два километра с Дарьяной на руках показались Валентину расстоянием.

– Может, мне уступишь? – подначивал его Медник.

Но Валентин не сдавался. Еле живой от усталости, он донес Дарьяну до забора, откуда она уже пошла пешком. В лаз подземного хода он не спускался, просто мешком скатился вниз, не желая подниматься на ноги. Но все-таки он продолжил путь, потому что сзади поджимал Цаплин, а впереди шла Дарьяна, следуя за Медником, от которого можно было ожидать чего угодно.

На старт. Внимание. Марш!.. Никогда еще Валентину не приходилось отправлять в марш-бросок двадцать миллионов долларов. Он даже представить не мог, что через его руки может пройти такая сумма, неважно, что в безналичном, электронном исчислении. Знал он, что существуют миллиардеры, знал, что сам Тихоплесов богат как черт, но чтобы двадцать миллионов так быстро перескочили с одного счета на другой…

Верней, он предполагал, что такое может быть, поэтому и подготовил все к «марш-броску» на Запад, но когда это случилось, нервная дрожь электрическим током прошла по телу. И пальцы продолжают трястись.

Но это было приятное возбуждение, чего нельзя было сказать о Тихоплесове. Он был бледен, как покойник, его трясло от ужаса. Расстаться с такой суммой – само по себе катастрофа. Но ведь и это еще не все. Он открыл секретный код к своему счету, с которого, как понял Валентин, можно было скачать еще столько же миллионов. И это можно было сделать одним движением пальца.

– Я… Я свободен? – дрожащим голосом спросил он, с ненавистью глядя на Цаплина.

– Еще не пришло подтверждение, – покачал головой Полунин.

– Ты мне за все ответишь, – не в силах сдержаться, прошипел он.

– Товарищ капитан, мы за угрозы штрафуем? – обращаясь к Цаплину, небрежно спросил Валентин.

– А что, есть возможность?

– Да, миллионов так на двадцать.

– Мы так не договаривались! – схватился за голову Тихоплесов.

– Договор дороже денег, – согласился Цаплин. – Не надо его штрафовать.

– Тогда надо бы закрыть договор… Прошу!

Валентин уступил Тихоплесову место за компьютером. Приставив к голове пистолет, разрезал путы на руках. Цаплин внимательно наблюдал за ним, но ничего не говорил. Похоже, капитану импонировала его уверенность и те четкие движения, которыми он управлялся с пленником.

– Дернешься – пристрелю!.. Сюда вводишь цифры, только не забудь, какие. Это будет твой новый код. И подтверждение введешь… Давай, не торопись…

Тихоплесов и сам знал, как работать со своими личными счетами; он установил новый пароль, тем самым закрыв доступ к одному из них.