Гробовое молчание - Тесс Герритсен

— Скажи это маме. Посмотрим, что она тебе ответит.

— Черт возьми, Джейн, неужели ты допустишь это? Мы же семья Риццоли. А семьи должны держаться вместе. И вообще — что мы знаем об этом Корсаке?

— Да ладно тебе. Мы же оба понимаем, что он нормальный.

— Что значит «нормальный»?

— Он приличный человек. И хороший коп. — Джейн умолкла, потрясенная тем, что защищает человека, которого не особенно хотела бы видеть в роли отчима. Однако то, что она сказала о Корсаке, было правдой. Он действительно приличный человек. Мужчина, на которого можно положиться. Какой-нибудь другой женщине могло бы повезти куда меньше, чем маме.

— И тебя не тревожит, что он трахает маму? — удивился Фрэнки.

— Тебя же не волнует, что папа трахает Шлюшку.

— Это другое дело. Он мужчина.

Его фраза взбесила Джейн.

— А маме что, нельзя трахаться? — возмутилась она.

— Она же наша мама.

Загорелся зеленый.

— Мама еще жива, Фрэнки, — напомнила Джейн, минуя перекресток. — Она симпатичная, приятная женщина и вполне достойна того, чтобы попытать счастья в любви. Вместо того чтобы изводить ее этим, пошел бы и поговорил с папой. В первую очередь он виноват в том, что мама стала встречаться с Корсаком.

— Да, я поговорю с ним. Наверное, пора ему взять ситуацию в свои руки. — Фрэнки отключился.

«В свои руки? — поразилась Джейн. — Да все это как раз и получилось потому, что папа не сумел вовремя взять себя в руки».

Она бросила телефон на пассажирское сиденье, тревожась о том, как папа воспримет новости. Ее злило, что у нее появилась еще одна причина для беспокойства, еще один шарик, за которым нужно следить, пока жонглируешь десятком других.

Снова зазвонил телефон.

Джейн резко затормозила у тротуара, чтобы ответить.

— У меня нет на это времени, Фрэнки! — рявкнула она.

— Что еще за гребаный Фрэнки? — донесся из трубки не менее раздраженный ответ. — Слушайте, Риццоли, я уже нажрался дерьма с «Красным фениксом» и хочу, чтобы вы это прекратили. — Сомнений не возникало: это был сиплый голос Кевина Донохью. И его восхитительный лексикон.

— Понятия не имею, о чем вы, господин Донохью, — отозвалась Джейн.

— Сегодня днем я получил еще одну. На этот раз ее сунули под дворник моей машины. Представляете, им хватило наглости дотронуться до моей гребаной машины!

— Вы получили еще одну — что?

— Еще одну копию некролога Джоуи. «Увлекался баскетболом и спортивной стрельбой, оставил после себя любящих мать и сестру» и так далее. А на обороте послание.

— И как оно звучит?

— «Он придет за тобой».

— Думаете, это стоит воспринимать всерьез?

— Какая-то жуткая обезьяна порубила двух человек, и вы считаете, что мне не стоит воспринимать это всерьез?

— О какой еще обезьяне вы толкуете? — как можно спокойнее спросила Джейн.

— А я что, не должен знать о ней?

— Эта информация не предавалась публичной огласке.

— Я никакая не публика, ясно вам? Я гражданин, выплачивающий налоги, и моей жизни угрожают.

У него есть доступ к нашему расследованию, решила Джейн. Он нашел лазейку в Бостонское ПУ. Это не должно было удивлять ее. Такой влиятельный человек, как Донохью, способен купить глаза и уши повсюду, включая мэрию и Шрёдер-плаза.

— Выполняйте свою работу, детектив, — велел Донохью. — Ведь ваш долг служить и защищать, не забыли?

«Жаль, что защищать приходится и такие отбросы, как ты», — мелькнуло у нее в голове. Она сделала вдох и постаралась говорить вежливо.

— Мне нужно взглянуть на новое послание. Где вы сейчас находитесь?

— На своем складе в Джеффрис-Пойнте. Я не собираюсь ждать долго, так что приезжайте быстрее.

Уже стемнело, когда Джейн через открытые ворота въехала на территорию «Оптовой мясной торговли Донохью» и припарковалась между «БМВ» и серебристым «Мерседесом». Похоже, бандиты и вправду любят эффектные импортные машины. Выходя из автомобиля, Риццоли услышала рев самолета, взлетающего в аэропорту Логан, расположенном совсем рядом. Она проследила, как лайнер, совершив вираж, направился на юг, и подумала о пляжах Флориды, о ромовом пунше и пальмах. Вот хорошо было бы устроить солнечный отпуск и отдохнуть от убийств!

— Детектив Риццоли.

Обернувшись, Джейн узнала одного из крепких телохранителей, которого видела несколько дней назад в доме Донохью. Его звали Шон.

— Он ждет вас внутри, — сообщил Шон и поглядел на ее кобуру с оружием. — Но сначала вам придется сдать вот это.

— В прошлый раз господин Донохью был не против того, что я с оружием.

— Да, но теперь он нервничает куда больше. Из-за этого сообщения, оставленного под дворником. — Телохранитель вытянул руку.

— Я никому не сдаю свое оружие. Поэтому передайте господину Донохью, что он может встретиться со мной в полицейском управлении. Там я с радостью побеседую с ним. — Она повернулась к своей машине.

— Ладно, ладно, — смягчился Шон. — Но только имейте в виду, я не спущу с вас глаз.

— Ага. Как хотите.

Джейн проследовала за телохранителем на склад и, когда тяжелая, снабженная теплоизоляцией дверь с глухим стуком захлопнулась за ней, внезапно пожалела, что не надела более теплую куртку. Она словно перенеслась в ледяную пещеру. Внутри, в складском помещении, почти лишенном окон, было очень холодно — настолько, что Джейн видела облачка собственного дыхания. Шон провел ее за занавес из нарезанного пластика в морозильную зону. С крюков на потолке свисали огромные говяжьи полутуши — ряд за рядом, целый лес подвешенных трупов. Ледяная дымка пахла кровью и убоиной; Джейн даже испугалась, что этот запах надолго пристанет к ее волосам и одежде. Они миновали лес висящего мяса и оказались у кабинета в дальней части здания. Там ее провожатый постучал в дверь.

Она распахнулась, и Джейн узнала второго телохранителя, который знаком пригласил ее войти. Риццоли ступила еще в одно помещение без окон. Закрывшаяся дверь громко хлопнула у нее за спиной. Ее заточили в крепости, находящейся внутри мясного холодильника, и приставили двух вооруженных головорезов, однако она нервничала куда меньше, чем хозяин склада. Вот что такое быть королем ирландской мафии, которого постоянно одолевают паранойя и страх. Обладать властью — значит постоянно страшиться того момента, когда ты ее потеряешь.

Сидевший за своим рабочим столом Кевин Донохью казался еще более обрюзгшим, чем в прошлый раз; его пальцы-сосиски покоились на пакете со струнным замком, в котором хранилось новое сообщение.