Игры третьего рода - Борис Долинго

Сквозь стены здания на пространство внутреннего дворика вели несколько дверей, через одну из которых сейчас вошли хозяйки и земляне. Остальные проёмы были завешаны толстыми ткаными ковриками, покрытыми ромбовидными узорными орнаментами и расшитыми чем-то вроде крупного бисера.

Вдоль столов стояли вполне обычные скамьи, на каждой из которых могли сесть по три-четыре человека. У дальнего от землян конца высился не то чтобы трон, но высокий стул с резной спинкой. В стороне справа имелся ещё один круглый стол, существенно ниже, чем главный. Рядом стояли шесть чурбаков, заменявших стулья.

– Надо думать, для детей, – заметил Пётр; майор только плечами пожал.

Во внутреннем дворике было светло, но всё-таки темнее, чем на открытом месте, и, подняв глаза, земляне увидели, что всё пространство сверху прикрыто деревянными ажурными конструкциями, а свет проходит через полупрозрачные вставки из каких-то плёнок то ли животного, то ли растительного происхождения.

Правительница первой взгромоздилась на трон, довольно долго давала указания появившимся служанкам, и только после этого кивнула землянам на места по левую сторону от себя, а её молодые спутницы расселись справа. Больше за стол никого не пригласили.

Нерван-ола что-то сказала Оларе, и та знаками объяснила, что надо раскрыть альбом. Земляне догадались, что правительница также желает узнать историю их появления здесь. Гончаров кивнул Петру, и тот, когда используя уже сделанные ранее рисунки, когда дорисовывая что-то, снова пустился рассказывать про их странствия. Олара, вызвавшаяся играть роль добровольного помощника, комментировала повествование, как могла.

После рассказа об уничтожении вторгшегося через Арку зверя Нерван-ола задала вопросы о принципе действия земного оружия, и Домашников долго чертил на бумаге и даже рисовал устройство патрона. Гончаров со своей стороны вытащил из кобуры пистолет, и, вынув один патрон из обоймы, показал его.

Правительница с явным благоговением взяла отливающую латунью вещицу в руки и долго вертела её, а потом что-то удручённо сказала Оларе. Та кивнула и долго говорила, показывая временами рукой то на рисунок БТРа, то куда-то за стены дома. Судя по всему, амазонки сходились во мнении, что изготовить земные механизмы и предметы им будет не под силу.

Домашников достал свой универсальный видавший виды нож, в котором имелись даже плоскогубцы, и осторожно вытащил из патрона пулю. Высыпав на лист бумаги порох, он объяснил его назначение и продемонстрировал горение «волшебного» вещества.

– Я бы мог научить их делать простой чёрный порох, – сказал он Гончарову, – но как объяснить им, что такое, например, селитра?

– Ты ещё предложи геологоразведкой для них заняться! – съязвил майор.

– Да я понимаю, поэтому и молчу. Хотелось бы помочь девушкам, но как? – Он развёл руками.

Они беседовали таким странным образом ещё долго. Нерван-ола приказала принести какие-то свитки, оказавшиеся нарисованными картами. Из рисунков, сделанных кисточками на тонко выделанных шкурах какого-то животного, стало понятно, что амазонки вполне прилично ориентируются на местности. Более того, они давно выяснили, что оказались в отрезанном от остального мира квадрате и даже посылали на разведку отряды через обе расположенные поблизости Арки, но никто из разведчиков не вернулся.

Пётр постарался объяснить, что система Арок является «улицей с односторонним движением», но, судя по всему, его не поняли или поняли неверно, и инженер отказался от дальнейшего обсуждения данного феномена.

Наконец, правительница отдала приказ убрать рисовальные принадлежности и карты, после чего хлопнула несколько раз в ладоши. Служанки начали вносить блюда, кувшины, кубки и прочую столовую утварь, заняв ими добрую треть огромного стола. Нерван-ола пригласила мужчин приступить к трапезе.

Гончаров и Домашников переглянулись. Перед каждым из сидящих за столом поставили большую, искусно сделанную, четырёхугольную керамическую тарелку, больше напоминавшую в земном понимании блюдо или поднос. Из остальной сервировки появились только высокие керамические стаканчики, в которых торчало несколько струганых палочек длиной сантиметров по двадцать пять-тридцать и большие керамические кубки. Никаких столовых приборов в виде вилок, ложек и ножей не наблюдалось.

Правительница что-то снова сказала служанкам, и одна из них, отогнув ковровую занавеску, нырнула в дверь, расположенную рядом с маленьким столиком. Через несколько минут служанка снова появилась из внутренних покоев дома, а за ней вышли шестеро мужчин. Майор и инженер уставились на них, уже почти привыкнув, что здесь присутствуют только женщины.

Эти мужчины выглядели куда более ухоженными, чем те, кого земляне встречали на улице и в полях. На них красовались короткие туники одинакового тёмно-зелёного цвета, выбритые черепа лоснились, словно смазанные маслом. У каждого голову украшал веночек из каких-то белых и красных цветов, но на шеях болтались уже знакомые ошейники – неизменные атрибуты местного «мужского достоинства».

– Вот тебе и столик для детей, – вымолвил Домашников.

– Видимо, «домашние мужики», – предположил майор. – У них, наверное, тут своего рода гаремчик. Да-а-а, извращённое общество!

– Точно! – согласился Пётр. – Хотя, как сам понимаешь, все извращения в социальной сфере – относительны. Они, безусловно, уверены, что как раз так – естественно.

Нерван-ола, видимо, почувствовав настроение землян, нахмурилась. Домашников замолчал, вытащил одну из палочек из стоящего рядом с ним стаканчика и стал её разглядывать. Палочка имела заострённые концы, но для зубочистки была слишком велика, и люди сообразили, что, вероятно, это и есть столовый «прибор». В качестве салфеток справа от каждого положили по кусочку вышитой ткани размером с носовой платок.

Предположение подтвердилось, когда женщина начали сами накладывать себе в тарелки еду – служанки только подносили нужные блюда. Пища поддевалась деревянной лопаткой и вся была нарезана на сравнительно небольшие, но и не совсем мелкие кусочки, что оправдывало применение заточенных палочек. За «мужской» столик еду подали уже положенную в такие же квадратные тарелки, но питьё наливалось не в кубки, а в широкие чаши наподобие пиал.

– Пробуем понемногу и осторожно, – предложил Пётр.

Они положили себе по маленькой зерновой лепёшке, по паре кусочков жареного и вяленого мяса и по ломтику плода, внешне похожего на уменьшенную копию тыквы, после чего понюхали напитки. Один, который по запаху напоминал земное сухое вино, Гончаров и Домашников рискнули пригубить. Вино оказалось прохладным, почти холодным: видимо, амазонки располагали глубокими погребами для хранения продуктов.

– Чёрт меня побери, – вымолвил майор, – классное сухое вино! Вроде «саперави», честное слово.

Домашников согласно кивнул:

– Да, вкусно. Но мы рискуем: напиток растительного происхождения нам может быть опасен.

– Всё-таки, думаешь?… – спросил майор.