Великая русская революция. 1905-1922 - Дмитрий Лысков

В этом вопросе Ленин столкнулся с консолидированной внутрипартийной оппозицией. «Ему возражали: Неудобно сейчас отсрочивать. Это будет понято как ликвидация Учредительного собрания, тем более что мы сами обвиняли Временное правительство в оттягивании Учредительного собрания»[352]. Особенно энергично против такой идеи выступал Свердлов, доказывая, что отсрочка не будет понята и принята в провинции.

Ленин со своей концепцией остался в меньшинстве. Большевики выступали за созыв УС. Причем в большевистской партии наметилось и радикальное оппозиционное течение, которое выступало за созыв УС по версии Временного правительства.

Интересна позиция союзников большевиков левых эсеров. Рассматривая созыв Учредительного собрания как неизбежность, они сразу, без обиняков, до крайности обострили вопрос его взаимодействия с советской властью. Один из лидеров левых эсеров Натансон, как пишет Троцкий, «зашел к нам «посоветоваться» и с первых же слов сказал: «А ведь придется, пожалуй, разогнать Учредительное собрание силой»[353].

Дополнительным фактором, повлиявшим на решение большевиков, стала мощная антисоветская кампания, которую развернули с первых часов переворота Комитет спасения и «соглашательские» партии. Среди других обвинений на многочисленных митингах, в листовках и прессе раз за разом повторялось — «выступление большевиков организовано против Учредительного собрания». И хоть Ленин убеждал сторонников: «не важно, что подумают, важны конкретные дела», вопросы общественного мнения сыграли в итоге далеко не последнюю роль.

27 октября 1917 года увидело свет постановление СНК «О созыве Учредительного собрания в назначенный срок» за подписью Ленина. В нем было сказано:

Впоследствии Советы не уставали повторять, что не препятствуют созыву УС, напротив, прилагают к тому всяческие усилия. Вот одно из таких заявлений от 6 (19) декабря 1917 года, которое, кроме прочего, дает неплохое представление о накале страстей в обществе:

Большевики взяли курс на созыв Учредительного собрания. Причем правильнее было бы сказать, что, осознавая всю порочность сложившейся ситуации, они были, тем не менее, вынуждены доигрывать чужую игру; игру, которую начали еще в феврале Петросовет и Временное правительство; доигрывать приходилось в условиях, когда ни одного из прежних игроков на политической сцене уже не осталось.

На что же рассчитывал Ленин? Похоже, в первые дни революции он не строили далеко идущих планов, будучи озабочен куда более прозаичными задачами текущего момента. Впоследствии, когда принципиальные решения были уже приняты и озвучены, оставалась надежда, что выборы сформируют в Учредительном собрании просоветское большинство. Но даже и проиграв выборы, уступив эсерам, большевики пошли на созыв Собрания. Сыграли свою роль как внутрипартийные течения, однозначно требующие созыва УС, так и отсутствие реального выхода из порочного круга «общественное мнение — собственные обещания — обвинения антисоветских сил».

Уже перед самым созывом УС Советы предприняли попытку реализовать собственную стратегию его контроля. Как и ранее члены Временного правительства, большевики и левые эсеры решили свести полномочия Собрания к «конституционным» при действующей власти. Будь у них больше времени, и не будь обстановка в стране столь напряженной, кто знает — возможно, эти планы удалось бы реализовать. В сложившейся же ситуации ни возможности, ни времени на тонкую политическую игру просто не оставалось.

На рассмотрение УС без всякой предварительной подготовки была вынесена в качестве конституционного акта «Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа». Декларация начиналась словами «Россия объявляется Республикой Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов. Вся власть в центре и на местах принадлежит этим Советам»[356].

В части, посвященной Учредительному собранию, было сказано: «Будучи выбрано на основе партийных списков, составленных до Октябрьской революции, когда народ еще не мог всей массой восстать против эксплуататоров… Учредительное собрание считало бы в корне неправильным, даже с формальной точки зрения, противопоставить себя Советской власти».

С точки зрения современного наблюдателя, Декларация была конфронтационной и даже ультимативной. Но не стоит забывать, что Учредительному собранию она была предложена (пусть и без положенного политеса) в условиях жесточайшего противостояния Советов и контрреволюционных сил, поднявших УС на знамя своей борьбы. «Ультиматум» эсеров, меньшевиков и кадетов к тому времени был уже не раз предъявлен силой оружия, причем исход схваток раз за разом оставался за большевиками.