Предназначение. Седьмой меч - Дэйв Дункан

Что? Он в своем уме? Нет, конечно, — он должен был бы сначала пригласить судей, да и простая вежливость требовала, чтобы он хотя бы спросил того, кого вызывает, да и в любом случае это было не дозволено…

Ннанджи все еще продолжал нести какую-то чушь о клятвах. Чинарама не обращал никакого внимания на знак. Потом почувствовал вокруг себя какое-то напряжение и тревожно огляделся.

Уолли выхватил левой рукой свой меч и приставил его к горлу старика.

— Подними руки! — взревел он, отводя Ннанджи в сторону свободной рукой. — Говори, Ннанджи!

— Я обвиняю этого человека в самозванстве.

Чинарама скривил губы в усмешке:

— Неужели и у некоторых воинов есть мозги?

И тут же прорвался фонтаном ругательств и проклятий, в которых вылилась вся застарелая вражда к воинам, словно гной потек из раны, когда он выкрикивал о насильниках и убийцах, ворах, извращенцах и тупоголовых громилах… Это было противно до тошноты, но Уолли позволил ему выговориться до конца; и он не отводил меча. Допрашивать никого не было нужно — человек сам себя выдал.

— Лорд Зоарийи, — сказал Уолли. — Встань сзади него, остальные — по бокам. Теперь снимите с него перевязь. И килт.

— Это необходимо? — поморщился Боарийи.

— Да, — сказал Уолли, не отрывая взгляда от полных ненависти глаз, устремленных на него. — Его заколку тоже! Покажи руки!

Самозванец показал.

— Много доблести здоровенным молодым воинам издеваться над стариком, — криво усмехнулся он.

Только лишь когда Чинарама оказался голым и все вещи колдуна были отброшены так, чтобы он до них не дотянулся, Уолли опустил свой меч. Он огляделся. На лицах окружающих были написаны ужас, страх, стыд и ярость.

— Позже я покажу вам кое-какие колдовские фокусы, — пояснил он им свои действия, голос его охрип. Это становилось смешным — заниматься подобными объяснениями второй раз еще до конца недели. — Как ты узнал, Ннанджи?

Ннанджи взирал на Чинараму со смесью брезгливости и презрения.

— Катанджи сказал мне, брат.

— Катанджи? Но как…

— Помнишь, на «Грифоне» ты показывал нам кое-какие из колдовских штучек. Ты испачкал тогда пальцы. Вчера Катанджи был со мной, когда я представлялся этому… человеку. У него оказались такие же метки на пальцах. Я не заметил, а Катанджи ничего не сказал, но потом пошел за ним. Он направился в лавочку и пробыл там достаточно долго. Там, во дворе, — голубятня…

— Голубятня? — непонимающе повторил Боарийи.

— Мы не понимаем, но благодарим, мой сеньор Ннанджи, — сказал Тиваникси, — тебя и твоего брата. И тебя, мой сеньор Шонсу. Мы перед тобой в большом долгу.

— Что с ним делать? — поинтересовался Зоарийи.

— Для начала поместим в безопасное место, — сказал Уолли, повернулся и пошел к двери. Его угнетала мысль, что шпион проник в совет, впрочем, почему бы и нет? Все, что Чинараме было нужно, — это выучить салюты и клятвы, которые общеизвестны. От него не требовалось воинского мастерства. А ошибки он всегда мог списать на провалы старческой памяти. Совершенно ясно, что молодые должны были относиться к нему как к старому младенцу. Они, не ведая, сами же защищали его. Он и передавал Ротанкси все о сборе, а также о значении седьмого меча. Теперь, когда его разоблачили, все стало ясно. И кто же? Катанджи, конечно! Вот зачем он, оказывается, брал его в экспедицию на «Грифоне»: его глаза ничего не оставляют без внимания, даже запачканные чернилами пальцы.

Уолли уже дотронулся до дверной ручки, как вдруг услышал какой-то шум за спиной и мгновенно обернулся уже с мечом в руках. Чинарама упал на пол, сраженный рукой Ннанджи. Нож звякнул об пол у ног Уолли.

Все молчали, пораженные. Какое-то мгновение единственными звуками в комнате были предсмертные хрипы колдуна. Затем по телу пробежала судорога, и он затих. Боарийи стоял с обнаженным мечом, Тиваникси держал руку на рукоятке.

Уолли сказал:

— Спасибо, Ннанджи. — Голос его дрожал.

Ннанджи поднял глаза от тела. Он посмотрел на Уолли и улыбнулся. С его нового меча еще капала кровь.

Уолли наклонился поднять нож. Он был маленький и выглядел смертельно острым, но Уолли не стал пробовать его пальцем, потому что лезвие было чем-то вымазано. Вроде того, что он нашел у Ротанкси. Обычные колдовские принадлежности?

Мрачная комната с ее покрытыми грязью окнами, гобеленами на панелях, старым очагом — все это внезапно невероятно резко предстало перед его глазами. Уолли побывал на пороге смерти. Они бы положили его на эту грязную кровать. Может быть, это была комната Шонсу и на этой кровати лежала Доа, дожидаясь, когда ее любовник вернется из борделя. Он надеялся, что его дрожь не слишком заметна, хотя, скорее всего, скрыть ее не удалось.

Он едва избежал опасности, только невероятная быстрота реакции Ннанджи спасла его.

— Лорд Шонсу! — сказал Боарийи, покраснев. — Я был не прав, очень не прав! Я хочу принести тебе третью клятву.

Ннанджи вытер меч о килт Чинарамы. Все улыбались, подозрения были забыты. Досточтимый Ннанджи сорвал маску со шпиона, а шпион пытался убить Лорда Шонсу, — теперь не оставалось никаких сомнений в их честности.

— Досточтимый Ннанджи, — продолжал Боарийи, — я никогда не видел такого поразительного примера воинского мастерства. Я на год отстаю от тебя.

Он перешагнул через тело и протянул руку в восхищении. Ннанджи убрал свой меч и пожал ему руку, ослепительно улыбаясь гиганту снизу.

— Присоединяюсь к этим словам, — сказал Тиваникси, — я еще только дотронулся до меча. Потрясающе! Нож — это колдовство?

— Думаю, он был у него в сапоге, — сказал небрежным тоном Ннанджи.

— Могу я принести тебе третью клятву. Лорд Шонсу? — спросил Боарийи.

— Подождите! Милорды! — Зоарийи сиял. — Разве сейчас не время для тысяча сто тридцать девятой?

Наступила пауза, во время которой все пятеро спешно пересчитывали клятвы. Потом лица расцвели улыбками и раздался хор согласия.

Ннанджи, озадаченный и растерянный, смотрел на улыбающиеся лица и на Уолли. Уолли совсем не хотелось улыбаться. Седьмые нашли способ обойти их дурацкие иерархические проблемы ценой обращения Ннанджи в посмешище. Он было попытался сохранить бесстрастное выражение лица, но все с надеждой ждали его решения. И совершенно не было возможности обмануть это ожидание. Ннанджи снова спас ему жизнь.

Он должен согласиться.

Он повернулся к Ннанджи и поднял свой меч. Ннанджи удивленно сморгнул.

Уолли помолчал, а потом начал:

— Я — Шонсу, воин седьмого ранга, лорд-сеньор сбора в Касре, и я благодарю Высочайшую…

Его прервал удивленный вопль Ннанджи, остальные же захохотали.

Это было приветствие равному.