Мой балет - Ильзе Лиепа

В жизни танцующей актрисы Максимовой было немало встреч с великими киноактрисами, которые восторгались ее талантом, ее ролями. Ей аплодировала Джульетта Мазина, Анна Маньяни в потрясении целовала Катины руки, с Марлен Дитрих Максимова познакомилась на ужине в Париже и даже не могла предположить, что потом на балетной сцене она станцует роль, которая сделала Дитрих знаменитой – в «Голубом ангеле» хореографа Ролана Пети. Будет еще один незабываемый приход Максимовой и Васильева в кино, когда режиссер Франко Дзеффирелли пригласит их сняться в небольшом фрагменте – в дуэте «Испанский танец» на балу у Флоры в фильме-опере Травиата». Несмотря на то, что дуэт длится всего несколько минут, это незабываемо!

А еще Владимир Васильев поставил «Золушку» в Кремлевском балете, где сам выступил в роли Мачехи, а Максимова танцевала Золушку. Кстати, принцем был мой брат Андрис. Поначалу Екатерина Сергеевна была против: что же это, «мама» будет с «сыном», что ли, танцевать? Ее волновала разница в возрасте. Но когда они появились на сцене – это было изумительно! Она была абсолютно юна, грациозна и в полном балеринском блеске танцевала этот спектакль.

О дуэте Екатерины Максимовой и Владимира Васильева можно вспоминать бесконечно. Они прожили большую, долгую и наполненную жизнь в балете. Их путь был усыпан не только розами и овациями зрителей, но и большими человеческими испытаниями. Чего только стоило Екатерине Максимовой пережить сложнейшую травму спины, которую она получила во время репетиции, когда они готовили спектакль «Иван Грозный». Врачи не питали никакой надежды, что она сможет продолжить карьеру балерины, но железная воля, дисциплина и невероятная самоотверженность помогли ей восстановиться. Володя, конечно, был рядом, был самым большим другом и поддержкой в этот момент. Помню, когда я девочкой отдыхала в Сочи, Екатерина Сергеевна восстанавливалась там после травмы. В нежности, которая до сих пор звучит в его голосе, когда он говорит о своей Кате, – тот стержень их отношений, который помог им вместе преодолеть испытания. А Володя, когда Катя из-за травмы не могла танцевать, ждал ее и не танцевал «Жизель» ни с одной балериной. И после такого тяжелого испытания Катя первый раз вышла на сцену именно в «Жизели», и он был рядом.

Какое счастье, что сохранилось много фильмов, которые запечатлели их танец, что есть уникальные документальные ленты, где можно слышать и видеть этих замечательных артистов. Кати уже нет с нами, но она по-прежнему вдохновляет Володю на его поэтическое творчество. По жизни он много писал ее, потому что ему был дан прекрасный дар художника. Они завоевали больше, чем многочисленные награды, которые имеют. Они завоевали народную любовь.

«Мне важно, – говорила Катя, – чтобы партнер не только крепко меня держал, но и смотрел в глаза. Он спрашивает, я – отвечаю. Чтобы мы передавали друг другу эмоции, наполняющие души. С Володей мы всегда вели на сцене диалог, понимали друг друга без слов. Танцуя вместе с детских лет, мы много друг от друга получили. В жизни было всякое – и споры, и ссоры, а на сцене мы стремились к гармонии, к слиянию, и это именно то, ради чего мы вместе выходили на сцену». А Володя словно вторит ей словами: «Самые прекрасные моменты у меня всегда и везде связаны с Катей. А я продолжаю жизни бег».

А в моей балетной школе теперь есть зал «Катя и Володя». Утром захожу в подъезд. Девушка на рецепции протягивает мне ключ: «Мы оставили вам для занятий зал «Катя и Володя».

Нина Владимировна Тимофеева – замечательная ленинградская, а потом московская балерина, которая блистала на сцене Большого театра в шестидесятых-восьмидесятых годах.

В моих детских воспоминаниях – серый дом в Брюсовом переулке, в котором живут артисты. Мы живем в квартире № 12, а внизу, прямо под нами, в квартире № 10, живет балерина Большого театра Нина Тимофеева. Я возвращаюсь из хореографического училища, поднимаюсь по лестнице, и вдруг дверь квартиры № 10 открывается и меня обволакивает дивный аромат дорогих духов, а потом появляется сама Нина Тимофеева. На ней необыкновенной красоты зеленое платье в пол, изысканные украшения, глаза ярко подведены. Она придерживает край платья и аккуратно спускается по лестнице, неся себя. Я прижимаюсь к стене и пропускаю это необыкновенное видение, провожая ее взглядом, пока она не скроется в пролете лестницы. Но проходит день, и я встречаю совершенно другую Тимофееву: она поднимается по лестнице в лыжном комбинезоне, в небрежно наброшенном на голову платке, завязанном, как у старушек, в теплых широких сапогах, она идет, немножко переваливаясь, раскачивающейся походкой. Я вызываю лифт и говорю: «Нина Владимировна, вот лифт подходит». «Мне не нужно, я тренирую ноги», – говорит она и поднимается на свой третий этаж пешком.

Такие разные воспоминания всплывают в моей памяти при упоминании имени Нины Владимировны Тимофеевой. Но есть и другие, самые яркие, которые оставались после спектаклей, когда она танцевала с моим отцом, Марисом Лиепой. Танцевали они много, и я это часто видела. Это всегда были грандиозные впечатления, будь то «Легенда о любви» или «Спартак», или просто я рассматривала фотографии тех спектаклей, которые были станцованы ими еще до моего рождения.

Мне бы хотелось, чтобы ее имя помнили и знали те, кто ценит классическое искусство и интересуется им, потому что эта балерина внесла очень большой и серьезный вклад в историю мирового балета и, конечно, русского балета. Она танцевала тогда, когда на сцене Большого театра царили такие выдающиеся мастера, как Плисецкая, Максимова, Бессмертнова, Сорокина, Васильев, Лиепа, Лавровский, Владимиров, и этот список будет неполным без имени Нины Тимофеевой.

В Большом театре она протанцевала тридцать два года, срок немалый для балерины. И до последних своих выступлений на этой сцене она сохранила выдающуюся технику, которой она блистала на протяжении всей карьеры, и тот магнетизм, который был в каждой ее партии. Ее танец отличался от того, каким нам кажется сейчас танец балерины, потому что при слове «балерина» мы представляем себе легкое, невесомое существо. Нина Владимировна была совершенно другой природы: с сильными, мускулистыми ногами, скупым, но невероятно выразительным жестом. Ее роли были страстными, сильными, ее героини были такими, и танец ее всегда был умным. О виртуозности Тимофеевой слагали легенды. Господь ей дал фантастический прыжок – высокий, сильный, с подходами совершенно не женскими, а мужскими, и она была ни на кого не похожа.

Безусловно, она запомнилась своими образами в трех балетах Юрия Григоровича: в «Каменном цветке» она танцевала Хозяйку Медной горы, в «Легенде о любви» – Мехмене Бану, в «Спартаке» – партию Эгины. Но была в ее карьере еще одна, очень важная для нее роль, которую она сделала на закате карьеры и станцевала совершенно великолепно! Роль была создана для нее: музыкальную партитуру написал Кирилл Молчанов, муж Нины Владимировны Тимофеевой, а поставил балет «Макбет» Владимир Васильев для Тимофеевой и для себя. Это был незабываемый дуэт и очень интересный спектакль. И не случайно потом его перенесли в труппу Кремлевского балета, где он шел с большим успехом. Мой брат, Андрис Лиепа, тоже танцевал в этом спектакле главную роль.