📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгФэнтезиВзгляд сквозь пальцы - Елена Арифуллина

Взгляд сквозь пальцы - Елена Арифуллина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Перейти на страницу:

– Здрасте, Ольга Андреевна, что-то давно вас не видно.

– Здравствуйте, Зина. Я в отпуске.

– Значит, ничего не знаете? Помер главный-то наш. Сейчас завполиклиникой за него, пока следствие кончится.

– Какое следствие?

– В гараже его нашли, сидел в машине с включенным мотором. Угорел. Сейчас докапываются, сам или нет. Про него разное говорили в свое время.

– Я не слышала.

– Да вы-то здесь недавно, а местные про него много чего знают…

– Мне пора, дома есть нечего. До свиданья.

«Меня убьют», – сказала оставленная на скамейке живая марионетка. Самоубийство или его имитация? Рассчитались деловые партнеры, или он их опередил? Да какая разница. Кончалась моя собственная жизнь, и никому до этого не было дела. Что за вывернутая наизнанку логика: пусть кто-то из любящих тебя обрадуется, что ты становишься оборотнем, – и сможешь остаться человеком. На этом свете любят меня только три человека: Генка и девчонки. Генка… далеко. А как дети могут порадоваться тому, что мать делается нелюдем? И кто вообще может в это поверить?

Приданое для кошки я купила по дороге домой. Наверное, только окончательно став оборотнем, избавлюсь от участи верблюда – вечно ходить навьюченной. Отдышалась в лифте и затащила покупки в непривычно просторную прихожую. Квартира еще не пахла домом и, наверное, уже не успеет им стать – для меня. Перекусила, на скорую руку приготовила поесть девчонкам, сварила кастрюлю каши для Макса. У Дашки сегодня тренировка, значит, Катьку забирать мне. Вот и еще один день почти прошел, а их осталось так мало. Почему я никогда раньше об этом не задумывалась?

Что подумает Генка, когда вернется? Куда я могла исчезнуть, бросив детей? Надо как-то объяснить свое исчезновение, чтобы он не тратил зря сил и нервов на поиски. А откладывать уже некуда. Я решила оставить письмо. В голове вертелись давно и не мной написанные слова: «Прости меня и как можно скорее забудь. Я тебя покидаю навек. Не ищи меня, это бесполезно. Я стала ведьмой от горя и бедствий, поразивших меня». Но Маргарита сама выбрала свою судьбу. Ну, а я просто оказалась в нужное время в нужном месте – со всеми вытекающими отсюда последствиями. И, просидев почти полчаса над чистым листом бумаги, смогла только написать, что потерянное удалось вернуть, но мне придется уехать: надолго, далеко – еще не знаю куда. Так будет лучше для всех. Сообщу, когда смогу.

Что я его люблю, писать не стала. Он и так это знает. Потом положу письмо в ячейку к золоту. Прочтут – либо он, либо Дашка.

Сколько еще нужно сделать! Поговорить наконец с Дашкой. Дать понять, какая роль ее ожидает. Не будет у нее беззаботной юности, нет, не будет… Оставить контакты Надежды и Татьяны, пусть обратится к ним, чтобы избавиться от последствий встречи с Антиноем. По-хорошему сделать это надо мне, но в Москву сейчас не поехать, а времени исчезающе мало – и даже сейчас пора бежать за Катькой.

Я шла домой, держа Катьку за руку, слушала последние новости, поддакивала, но думала о своем, и она это сразу почувствовала.

– Мам, ты что?

– Да устала что-то, весь день как белка в колесе.

– А почему в колесе?

Я объяснила.

– Ма-а-ам, вот здорово! Давай белку заведем!

– Катерина! Ты уж определись, кошку, белку или еще кого-нибудь.

Катька задумалась.

– Кошку, наверное. С ней играть можно. И спать. Арминкина Муся с ней спит. А белка в клетке сидит… Но ее тоже можно, потом. А сначала кошку!

Я промолчала. Не буду ее разочаровывать, пусть это сделает кто-нибудь другой – после, без меня.

– Мам, я пойду погуляю?

– Только во дворе.

– Ладно, ладно!

Она унеслась в глубину двора обживать новую территорию, знакомиться – жить. А я вошла в подъезд и вызвала лифт.

Дома стало еще хуже. Тоска давила чугунной плитой, и я слонялась из комнаты в комнату, нигде не находя себе места. «Делай, ну, сделай же что-нибудь!» – кричал инстинкт самосохранения. Делать – что? Как заставить кого-то другого искренне, от всей души обрадоваться? Да еще тому, что может внушить только ужас? Я могу подчинить человека своей воле, убить его, сжечь, превратив в обугленный манекен, – но это не в моих силах.

В дверь позвонили, и я отправилась открывать.

– Мам, дай бадминтон, мы с Алиной поиграем!

– Алина – это кто?

– Она в соседнем подъезде живет, у нее хомяк есть и попугайчики! Давай скорей, а то я сама не достану! И воды попить!

– Иди на кухню, пей, а ракетки сейчас дам.

На меня навалилась слабость. Я пошла на кухню вслед за Катькой и неожиданно для самой себя сгребла ее в охапку.

– Мам, ты чего?

– Катюш, посиди со мной немного. Понимаешь, я скоро превращусь в лису… – пробормотала я дочери в макушку, пахнущую солнцем, детским шампунем и чем-то еще – счастьем, наверное.

Катька вывернулась и уставилась на меня круглыми глазами. Что я наделала! Еще испугается…

Меня оглушил восторженный визг. Катька запрыгала, хлопая в ладоши:

– Вот здорово! Ты в садике будешь лису играть на Новый год! Ура-а-а!

В голове раздался глухой низкий звук, словно лопнула толстая, туго натянутая струна. И почти заглушенный им тихий стон.

Как, почему среди всего этого хаоса мой слух различил стук, словно кто-то уронил на пол горсть мелких камешков? Но я его услышала – и бросилась в комнату, где стояла моя кровать.

На подоконнике вместо кораблика лежала кучка ракушек. Не веря глазам, я сгребла их на ладонь, зачем-то пересыпала из руки в руку, сжала их в кулаке, упала на кровать и разревелась в голос.

В комнату одновременно вбежали Катька и Макс. Только он застыл на пороге, насторожив уши и принюхиваясь, а дочь кинулась ко мне.

– Мам, что с тобой?

Я еще ничего не успела ответить, как Макс бросился к нам с оглушительным лаем. Он рухнул на спину и стал валяться на полу, извиваясь в пароксизме собачьего счастья, повизгивая, предлагая почесать пузо, яростно виляя хвостом. Даже пустил маленькую струйку, чего с ним не случалось со щенячьих времен. Потом кинулся вылизывать мое мокрое, зареванное лицо, вновь упал на пол и прихватил зубами мою руку, требуя немедленного ответа на приступ восторженной любви… Я чесала безупречно породистые уши, пузо, рыжее пятно на груди – и чувствовала, что осталась жива.

– Мам, ты что?

Макс отпустил мою руку и умчался в коридор – так, что задние лапы занесло на повороте.

– Катюш, все хорошо. Просто сон дурацкий приснился, целый день из головы не идет. Извини. Все уже прошло.

– Правда? Ой, мам, смотри!

На пороге с поводком в зубах возник Макс и уставился на меня – преданно и выжидающе.

1 ... 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?