Особо опасная особь - Андрей Плеханов

— Нет. Я все равно пойду. Не отвяжешься.

— Господи, ну где таких глупых девочек делают? — Умник досадливо развел руками. — Ну ладно, иди… Как там свистун твой? Жив? Свистит еще?

— Еще как! В десять раз сильнее чем раньше. Ты сам не слышишь его?

— Нет. Врубил защиту на всю катушку.

— Правильно. Будь осторожен с ним, Умник. Он очень, очень сильный.

* * *

— Ну что, что? — Руди едва не подпрыгивал от нетерпения. — Что там? Ты долго возишься, Фил. Пять минут уже. За это время можно корову распотрошить.

— Ничего…

— Ты внимательней, Фил. Внимательней ищи. Сейчас найдешь. Вон там еще прощупай, — он показал пальцем издалека, стараясь не приближаться к изрезанному вдоль и поперек трупу. — И покопайся еще вон там, в том углу, белеет там что-то…

— Да нет здесь ни черта! — взорвался наконец Брем. Пот тек по его лицу, заливал глаза, но он не мог вытереть лоб — руки были перепачканы полужидкой смердящей жижей до самых плеч. — Весь кишечник я вскрыл, и тонкий и толстый. И желудок. И пищевод пробужировал. Нет его здесь, говорю тебе!

— Может, в легкие как-то забрался?

— Да нет же! Сканировал я легкие!

— А в голове? В мозгу? Надо вскрыть ему черепушку.

— Сам вскрывай!

— Эй, агент Брем, давай-ка без вольностей, — зло сказал Картер. — Если я сказал — распилить объекту череп, значит, так и делай. Мы этот трупешник на молекулы раскидаем, но то, что нам надо, найдем. Понял?

— Понял, — буркнул Брем.

* * *

— Сейчас ты меня увидишь, — сказал голос. — Я понравлюсь тебе, человечек. Я такой симпатичный, я всем нравлюсь. Ты будешь выть от восторга.

Карлос был бы рад взвыть сейчас в полный голос, позвать на помощь, но горло его свело в спазме. Он снова попытался поднять пистолет, приложил все силы. Безрезультатно — руки и ноги парализовало, все тело застыло, словно на него наложили сплошной гипсовый корсет. Единственное, что еще мог делать Карлос, — ворочать глазами, смотреть и видеть, как через приоткрытую дверь на крыльцо выползает червь.

Он был не больше фута длиной, но казался Карлосу длинным, как гремучая змея. Таким же длинным и страшным. Плоское членистое тело, перекатывающееся волнами. Редкие длинные щетинки — как рыжие волосы, торчащие из бородавки старухи-ведьмы. Раздувшееся бугристое брюхо — сквозь полупрозрачный хитин видно, как шевелятся внутри червячки-личинки.

Карлоса затошнило.

— Меня зовут хиту, — произнес голос. — Мы так называем себя — хиту. Имен у нас нет. Впрочем, имя у меня скоро появится. Меня будут звать Карлос Коста, потому что я поселюсь в тебе. У тебя сильное тело, человечек, оно принесет мне много удовольствия.

— М-м-м… — прохрипел Карлос. На большее его не хватило.

— Ты не согласен? Странно… Впрочем, смешно это — спрашивать согласия у вас, глупых человечков. Не понимаете своего счастья. Сейчас ты наклонишься, возьмешь меня в руки и поднесешь ко рту. Все остальное я сделаю сам.

Лицо Карлоса вздулось, побагровело, из глаз потекли слезы. Он прилагал отчаянные усилия, чтобы сопротивляться червю. И ничего у него не получалось.

Он начал медленно наклоняться.

— Все, все! — заявил Брем и поднялся на ноги. — Хватит. Я из него уже бефстроганов сделал. Ничего здесь нет. Сам видишь.

— Вижу, — угрюмо согласился Картер.

— Не было в нем червя. Мы крепко влипли, Руди. Пошли по ложному следу…

— Не бухти. Все мы сделали правильно. Червь здесь.

— Где? Где он? — возопил Брем, показывая на рас-киданную по полу груду ошметков и обрезков, еще недавно бывшую Джозефом Горны, приличным гражданином США.

— Червь вылез из старика, — сказал Картер, шаря глазами по комнате. — Он где-то здесь, в доме. Черт, почему дверь открыта?

— Ты сам ее не закрыл — последним входил.

— Черт… Ну ладно, мимо Карлоса наш глист все рав-но не проползет. Обыщем весь дом. Найдем глиста.

— Не успеем. Сейчас понаедут копы.

— Теперь уже без разницы. Главное — найти глиста. Найдем — точно отбрыкаемся, я тебе гарантирую. Фостер — наш человек. Иди в ванную, умойся. Заодно закрой там все отверстия — не дай бог, глист уйдет через канализацию. А я начну с комнат…

— Эй, Фил, подожди!

Дверь распахнулась. Карлос Коста шагнул через порог. Руди, человек не робкого десятка, обомлел, когда увидел его лицо. Углы рта Карлоса были разорваны до середины щек, кровь стекала из них, впитывалась в воротник, ставший из белоснежного пятнисто-красным.

— Карлос, что случилось? — хрипло спросил Картер.

— Подожди, Фил, — повторил Карлос, не обращая внимания на Руди. — Ни к чему тебе в ванную. Да. Тебе больше не надо будет мыться. Останешься грязным навсегда, сука.

Он поднял руку и начал стрелять. Выпустил в агента Брема пять пуль — одну за другой. Агент Брем упал на пол и умер.

Руди Картер успел бы что-то сделать, будь он в нормальном состоянии, успел бы прыгнуть на свихнувшегося Косту, скрутить его, не дать убить Брема. Но состояние его никак нельзя было назвать нормальным. Он вдруг почувствовал, что невидимая паутина оплела его от макушки до пят, напрочь лишила подвижности. Он попытался открыть рот — не получилось и это.

— Это не твоя игра, Руди, — сказал Карлос, шепелявя окровавленными губами. — Сегодняшняя игра — моя. И побеждаю в ней всегда только я, других вариантов нет. Ты догадался, кто я такой? Ты должен догадаться, ты же умный, Руди.

Картер моргнул глазами в знак согласия.

— Ну и славно. Ты хотел увидеть инопланетянина? Вот он я. Стою перед тобой. Впечатляет?

Картер моргнул снова.

— Мы могли бы даже поболтать с тобой, Руди, и ты рассказал бы много интересного о тех несчастных, что за мной охотятся. Увы, старина Руди, нет времени. Увы. Я слышал краем уха, что сюда едет куча людей, которых вы называете копии. У меня нет желания с ними встречаться. Поэтому мы быстро закончим наши дела, и я побегу. Побегу настолько быстро, насколько позволит мое новое тело. У меня еще много дел. Ты проиграл сегодня, Руди. Знаешь, что в моей игре ждет проигравшего?

Картер едва заметно мотнул головой.

— Знаешь. Конечно, знаешь. Побежденных у нас пристреливают. Здорово, правда? Очень гуманно. Помнишь, что ты ощущал, когда шлепнул противного старикашку Джо? Помнишь свою радость? “Облегчение мук и спасение души”, — так, кажется, ты охарактеризовал свое деяние? Не хочешь помочь себе сам? Облегчить свои муки?

По телу Картера пробежали судороги, лицо искривила безмолвная гримаса ужаса.

— Понятно, не хочешь. А ведь придется, Руди. Потому что ты это заслужил. Ты был отменнейшей, законченной дрянью, агент Картер. За свою жизнь ты совершил столько гнусных поступков, что хватило бы на дивизию грешников. Ты заработал справедливое воздаяние. Так получи же его.