Джейн Доу. Без сожалений - Виктория Хелен Стоун

Во вторник он то уходил из дома, то возвращался. Уходил и возвращался. Кажется, он ездил к отцу, но там ему не открывали дверь. Очевидно, он заезжал и ко мне, но свет в квартире не горит, и никого нет дома. Мне нравится представлять, как он бил кулаком в мою дверь и в ярости выкрикивал мое имя. Надеюсь, старая завсегдатайша кабаков выразила ему строгое предупреждение и велела убираться прочь.

Сегодня среда, и я уже увидела все, что нужно. Забавно: он, кажется, так и не догадался, что в его доме есть камеры. Его ввели в заблуждение аудиозаписи. В наши дни любой американец может с помощью смартфона тайком делать записи. Личная жизнь — это иллюзия, и люди смирились с этим, хотя и не стали более скрытными. Записи номер один, два и три тому свидетельство.

То, что я сделала, и близко не стоит с убийством, однако все равно готовлюсь к неприятностям. Миннесота является штатом с односторонним согласием на запись, но я допускаю, что меня могут обвинить в других незначительных преступлениях, например в домогательствах или мошенничестве. Во вторжении в личную жизнь. Даже в публикации порно из мести, если в законодательстве уже появилась такая статья. Правда, если кто-то и обращался в полицию, я об этом не слышала. Может, Хепсуорты не хотят привлекать к себе лишнее внимание. Если дело дойдет до суда, скандал примет национальные масштабы.

Так что сейчас я чувствую себя так, будто из меня выкачали воздух. Я не знаю, что с собой делать.

Не поймите меня неправильно. Я удовлетворена. Конечно, это не совсем око за око, но близко.

На мониторе Стивен подносит телефон к уху. Я включаю звук как раз вовремя, чтобы услышать свое имя.

— Джейн, стерва ты злобная! Немедленно перезвони мне, иначе тебе конец. Кто ты? Кто ты, черт побери? Зачем ты это сделала? — Он отсоединяется и опять начинает плакать.

Я посылаю ему воздушный поцелуй.

— Все это за Мег, дорогой. Люблю тебя ужасно. — Вот так Мег всегда подписывала свои почтовые сообщения. Думаю, Стивен этого не замечал.

Мне хочется рассказать ему. Мне дико хочется, чтобы Стивен знал, что все это он получил за Мег. Вот если бы я пырнула его ножом в лесу, я бы рассказала. Шептала бы ему на ухо, снова и снова рассказывая всю историю. Однако я позволила ему жить — и не желаю даровать облегчение, которое принесет ему знание.

И ведь это действительно стало бы облегчением. Узнать, кто я такая и зачем все это сделала. Стивен тут же обвинил бы во всем Мег. Повесил бы на нее, мертвую, еще один ярлык и уверял бы себя в том, что его вины тут нет. Во всем виноваты чокнутая стерва Мег и ее чокнутая стерва-подружка.

Нет, лучше так, как есть сейчас. Пусть он гадает до конца своих дней. Пусть шарахается от каждой тени; пусть боится, что я поджидаю его, чтобы снова навредить ему. Пусть верит, что любой женщине может прийти в голову идея погубить его.

Я знаю, что сделала все это ради Мег и что сделанного достаточно.

Мег.

Я все еще скучаю по ней. Месть не облегчила тоски. Наверное, я надеялась, что в понедельник, проснувшись утром, я почувствую себя лучше. Но каждое утро просыпаюсь, а ее нет, и продолжаю ощущать пустоту.

Горечь утраты не уменьшилась. Мне не стало лучше. А возможно ли вообще унять сердечную боль? Знаю, что у других получается. В чем секрет? Может, надо притвориться, будто скорбишь, как нормальный человек?

Закрываю ноутбук, беру куртку и ключи. Мне очень не хочется делать одну вещь, хотя делать ее все же придется.

Доезжаю до места назначения всего за пятнадцать минут. Все это время она была совсем рядом.

Паркуюсь на узкой извилистой дорожке и иду между надгробиями и деревьями к ее могиле. Плита крохотная. Вероятно, денег на что-нибудь покрупнее не было. Жаль, что тогда я об этом не подумала. Зря не предложила заплатить за какое-нибудь красивое надгробие.

«Меган Питерсон, любимая дочь».

Жаль, что о ней так мало сказано. Было бы здорово, если б здесь перечислялись ее достоинства. Что она была красивой, что вся светилась, когда улыбалась. Что была добра ко всем, даже к тем, кто сломался. Что никогда не уставала помогать своим друзьям, хотя у самой в конечном счете не хватило душевных сил спасти себя.

— Скучаю по тебе, — говорю я. И стою молча.

Я не верю в молитвы. Знаю, что она не слушает. Вообще не понимаю, зачем пришла сюда. И все же долго стою у могилы. Допускаю, что могу заплакать, но не плачу. Я такая, как всегда, одинокая и пустая.

— Мег, — шепчу наконец. — Знаю, ты этому не обрадовалась бы, но я все же заставила его заплатить за ту боль, что он причинил тебе. Я сделала больно ему. Потому что люблю тебя, Мег. Точно знаю, что люблю тебя. Ты — все, что у меня когда-либо было.

Мег не отвечает, а я все так же пуста, и мои глаза сухи.

Мне жаль, что рядом нет Люка. Он напомнил бы мне, что надо принести цветы.

Я уверена, что он писал мне сообщения и звонил, однако я еще в пятницу разбила тот телефон. Я думала, что уеду через пару дней. Я думала, что иного выхода у меня не будет. Пора ехать домой.

Но что ждет меня дома?

Моя большая квартира, престижная и хорошо оплачиваемая работа, бурные вечеринки, на которых я знакомлюсь с мужчинами, чтобы потом попользоваться ими в течение недели или двух? Там нет Мег, ожидающей меня, чтобы выслушать мой рассказ о том, чем я занималась. Нет никого, кому я могла бы позвонить, чтобы посплетничать. Там нет людей, которых мне хотелось бы навестить. Нет поздравительных открыток с глупыми сюрпризами — открыток, которые напомнили бы мне, что где-то есть кто-то, кому я небезразлична.

У меня больше нет никакой Мег. А может… у меня мог бы быть Люк?

Только сейчас до меня доходит, что я, если мне так хочется, могу и остаться. Остаться здесь, в этом городе, таком идеальном летом и таком холодном и тихом зимой. В городе, который напоминает мне о Мег. В единственном месте на Земле, где мне довелось на собственном опыте познать, что такое семейные узы.

Если никто не выдвигает против меня никаких обвинений, мне нечего бояться. Я свободна. Даже если однажды столкнусь со Стивеном на улице, просто одарю его широченной улыбкой и посмотрю, как он бледнеет. Только вряд ли это случится — мы вращаемся в разных кругах.

Здесь я могла бы стать почти настоящей — во всяком случае, на какое-то время. Люк не знает меня так, как знала Мег. И, наверное, никогда не узнает. Но он знает, что я другая. И ему это нравится. Возможно, он даже научится шептать: «Будь доброй, Джейн», — когда мне понадобится.

А может, это шанс по-настоящему стать настоящей в этой жизни? Осуществимо ли такое? Раньше я об этом даже не мечтала.

Я наслаждаюсь общением с Люком. Он мне нравится. Более того, я доверю ему. Не исключено, что мне этого будет достаточно, чтобы решиться на отношения. Я никогда не понимала других людей, но если смогу прогнозировать его действия и намерения, возможно, его понять смогу. Возможно, у меня получится полюбить и быть любимой…