Цветок страсти - Рексанна Бекнел

– Черт возьми! Черт возьми, он укусил меня! – Лорд Уильям затряс от боли рукой и уставился на нее, словно ожидал увидеть кровь или по крайней мере, следы зубов. Затем он повернулся к оторопевшим зрителям. – Он укусил меня! Клянусь Господом, он настоящий боец, этот малыш. Это он? Это он мой сын?

– Нет! – закричала Уинн, обретя, наконец, голос среди всего этого сумасшествия. Неужели весь мир перевернулся? – Они не ваши! Ни один из них!

Она начала было подниматься, почувствовав, что ей нужно спасать своих мальчишек от этого безжалостного варвара, но большая ладонь опустилась ей на плечо и с силой удержала на месте.

– Милорд, это дело, таким образом, не решить. – Клив остался стоять, как ни в чем не бывало, когда лорд Уильям нетерпеливо повернулся к нему. – Если сейчас все отсюда выйдут, – продолжил он, – мы постараемся сразу найти ответ на ваш вопрос.

Секунду стояла абсолютная тишина, нарушаемая только нервным шарканьем ног. Затем Марта щелкнула языком и взмахами фартука начала гнать всех прочь. Один за другим, нога за ногу, комнату покинули дочери, их мужья и любопытные слуги. Когда остались только Клив, лорд Уильям, Дрюс и Баррис, Марта закрыла дверь.

– И вы тоже ступайте. Все до одного, – потребовала она, сердито глядя на своего хозяина. – Никогда не думала, что увижу, как сын леди Алвины так безобразно ведет себя. Пугает купающихся женщин и детей. Если бы она только видела вас сейчас, она бы… – Марта замолчала, убедившись, что лорд Уильям утихомирился. Потом задернула занавеску и обернулась к Кливу, который все еще стоял возле лохани, держа руку на плече Уинн. – Вы тоже, – приказала старая служанка, внимательно глядя на него.

Рука Клива обмякла и скользнула под воду, легко погладив кожу. Затем он провел пальцами по чувствительной шее и, обхватив подбородок, заставил Уинн посмотреть ему в глаза.

– Дай нам минутку, пожалуйста, – сказал он Марте, не сводя глаз с валлийки.

Марта неодобрительно хмыкнула, но повиновалась. И хотя из-за занавески доносились приглушенные требования и успокаивающие бормотания старой женщины, все чувства Уинн были сосредоточены на Кливе. Он единственный мог ей помочь.

– Не позволяй ему этого, Клив. Прошу тебя. Пожалуйста, не дай ему забрать моего ребенка.

Ее глаза заволокло слезами отчаяния, но она ясно разглядела на его лице сожаление. На секунду ей показалось, что он сделает это. Вмешается и как-то, каким-то образом все поставит на свои места. Но Клив вздохнул и покачал головой.

– Он хочет знать, кто его ребенок, Уинн. Чтобы одарить своего наследника всеми благами, которые ему причитаются. Что в этом дурного?

– Нет! – Уинн резко отпрянула.

Она была готова выпрыгнуть из воды и наброситься на лорда Уильяма. Убить его голыми руками, если понадобится. Но Изольда и Бронуин рыдали у нее на руках, и, судя по звукам, доносившимся из мужской половины купальни, мальчики делали то же самое, уткнувшись в Дрюса и Барриса.

– Убирайся отсюда, – велела она, сердито глядя на Клива поверх мокрых детских голов.

В эту секунду, когда он стоял перед ней, такой высокий и бесстрастный, в своей серой накидке, мокрой от воды, она искренне ненавидела его. Это он своими улыбочками и соблазнительными взглядами заставил ее пережить самый черный миг в жизни. Сначала он покорил детей, потом и ее. Но все это он творил ради одной цели.

Их взгляды встретились, ее – холодный, как зима, его – бесстрастный, скрывающий какие-либо эмоции. Если они вообще у него были. Уинн с трудом перевела дыхание.

– Пусть все выйдут. Все до одного. Я одену детей. Тогда, и только тогда твой английский лорд сможет войти.

– Верь мне, Уинн. Пришла пора довериться мне. Я смогу тебе помочь.

В глазах его промелькнуло какое-то чувство, но Уинн было уже все равно. Она горестно усмехнулась:

– Ты хочешь помочь только себе. Оставь меня в покое.

Спустя мгновение он вздохнул и пожал плечами, затем повернулся и прошел за занавеску. Она услышала его бормотание и возмущенный ответ лорда Уильяма:

– Я просто хочу взглянуть на их пальцы!

Но Клив был тверд, и вскоре дверь с шумом захлопнулась.

– Артур! Рис, Мэдок! С вами все в порядке?

– Можно к вам? – тоненьким дрожащим голоском спросил Артур.

– Ну конечно, родной.

Послышался всплеск воды, и по каменному полу зашлепали три пары босых ног. Мальчики моментально пролетели мимо занавески и плюхнулись в женскую лохань, сверкнув голыми попками. Притянув к себе всех ребятишек, Уинн вспомнила, что было четыре года назад. Какую ответственность она тогда чувствовала, когда к ней льнули, пять карапузов, которых она утешала. Ей тогда казалось, что она не справится с такой задачей, но еще большая неуверенность в своих силах терзала ее теперь. Ей так хотелось защитить ребятишек – от ужасов их бесчеловечного зачатия, от трудностей, которые их подстерегают в жизни. Но она не могла. Больше не могла. Она даже не могла дольше держать их всех у себя.

Ее слезы смешивались со слезами детей, которые сбились в кучку вокруг нее, не находя больше удовольствия ни в теплой воде, ни в приятных ароматах. Это была Англия, и их окружали враги.

– Зачем… – Мэдок икнул и завел снова: – Зачем ему понадобилось видеть наши пальцы?

– Он хочет посмеяться над ними? – добавил Рис.

Уинн попыталась проглотить ком в горле. Она давным-давно привыкла к небольшому дефекту пальцев близнецов, и ей не приходило в голову, что он мог им достаться по наследству. Ну почему она это не предвидела?

– Думаю, у него на ногах такие же пальцы, как у вас. – Артур выпрямился и откинул со лба мокрые волосы.

– Ты хочешь сказать, что у лорда Уильяма гусиные лапки?

– И вовсе у них не гусиные лапки! – воскликнула Бронуин, вставая на защиту близнецов.

– Тише, мои дорогие. Тише. Конечно, на самом деле это не гусиные лапки. Просто у них вырос лишний кусочек кожи между пальцами, и я думаю, что, скорее всего близнецы унаследовали эту особенность одного из своих родителей. – Она плотно сжала губы, стараясь унять дрожь в голосе. – У меня голубые глаза, как у моего отца. Артур, Изольда и Бронуин напоминают англичан цветом волос и глаз. Но вы двое, Рис и Мэдок, вы такие темноволосые и темноглазые, что с виду настоящие валлийцы.

– Кроме пальцев на ногах, – сказал Рис.

– Думаю, да.

Они немного посидели молча. Всхлипывания прекратились, если не считать редких вздохов, и икота тоже шла на убыль. Затем Бронуин чуть отстранилась от Уинн.

– Рису и Мэдоку придется остаться здесь с их… э-э… с их отцом?

Уинн тут же хотела сказать «нет», но так и не сказала. Их отец. Неужели это правда? Неужели этот огромный шумный увалень действительно породил ее милых беспокойных близнецов? Тут сама собой явилась непрошеной мысль об их матери. Он хотел знать, говорила ли она когда-нибудь о нем. Лицо его стало серым, когда он услышал, что она умерла. Он даже зашел так далеко, что утверждал, будто эта женщина любила его.