Война патриотизмов: Пропаганда и массовые настроения в России периода крушения империи - Владислав Б. Аксенов

потенциалом; ходили разговоры о том, что союзы могут сформировать свое правительство. Министр внутренних дел Н. А. Маклаков выступал за ликвидацию союзов, так как считал их государством в государстве. Ставка Верховного главнокомандующего, наоборот, защищала союзы, видя реальные плоды их работы. Весной – летом 1915 года после начавшегося отступления русской армии, раздутой военными властями шпиономании (самым громким процессом которой стадо дело полковника С. Н. Мясоедова), увольнения военного министра В. А. Сухомлинова в обществе растет патриотическая тревога. Результатом стала дальнейшая консолидация общественно-патриотических сил страны, однако теперь направленная на получение определенных прерогатив от власти. В июле 1915 года ВЗС и ВСГ, решив централизовать свою работу по помощи фронту, сформировали Главный по снабжению армии комитет Всероссийских земского и городского союзов (Земгор). В июле 1915 года во время проходившего IX съезда промышленности и торговли родилась идея создания военно-промышленных комитетов (ВПК), главной задачей которых объявлялась ликвидация снарядного голода армии. Председателем Центрального военно-промышленного комитета стал А. И. Гучков. Помимо решения задач по обеспечению выполнения оборонных заказов, ВПК, как и Земгор, оказались вовлечены и в политические процессы: их лидеры участвовали в создании думского Прогрессивного блока, отстаивали идею формирования «правительства доверия», то есть требовали расширения политического участия выборных представителей российского общества. Отчасти признавая, что требования общественников соответствовали требованиям времени, власти включили их представителей в созданное в августе 1915 года под председательством военного министра Особое совещание по обороне – высший надзорный орган за деятельностью всех оборонных предприятий, обеспечивавший содействие созданию новых и переустройству существовавших оборонных заводов, контролировавший распределение и выполнение военных заказов.

Особое совещание и Совет министров настаивали на объединении общественных организаций, действующих на фронте, с целью облегчения контроля за ними, однако Ставка выступала против, понимая, что подобная бюрократизация деятельности лишит общественные организации определенной гибкости и снизит их эффективность. Благодаря работе ВПК к весне 1916 года удалось преодолеть «снарядный голод» и обеспечить проведение наступательной операции Юго-Западного фронта – Брусиловского прорыва.

Тем не менее параллельно деятельности Земгора и ВПК со стороны правых не умолкала критика, в которой, помимо политических обвинений (нелояльности их лидеров самодержавной власти), предъявлялись претензии в расхищении выделенных из казначейства средств и коррумпированности организаций, которые, зачисляя подлежащих призыву молодых людей в штат, позволяют им уклоняться от воинского долга. «Антикоррупционная кампания» против финансировавшихся из казначейства общественных организаций началась в качестве борьбы с их финансовой независимостью. При этом многие лидеры союзов действительно считали, что во время войны нужно заниматься делом, а не писать отчеты, игнорируя поступавшие запросы на оформление отчетов. Тем не менее сами организации осуществляли внутренний контроль за расходованием средств, их собственные расследования показывали, что речь, как правило, шла не о хищениях и коррупции, а о нецелевом расходовании средств, когда деньги, отпущенные на одни цели, шли на другие. Однако в условиях военной ситуации, когда времени для бюрократической отчетности не было, подобные «нецелевые расходы» оказывались вынужденными и оправданными экстремальной ситуацией. Объективные показатели, как, собственно, и отзывы военных властей, показывают важную роль общественных организаций в деле помощи фронту. Например, общественные и частные госпитали составляли во время войны 91 % от всех госпиталей в стране, из них ВСГ и ВСЗ содержали 64,4 %[286]. Один лишь ВСГ расселил и устроил во внутренних губерниях России более 30 % от общего числа беженцев. ВСГ, ВЗС и ВПК взаимодействовали с научно-техническими обществами, крупнейшими университетами, лабораториями, открывали собственные технические и изобретательские отделы, проводили химические опыты «в целях военного характера». В мастерских московского ВПК был налажен серийный выпуск противогазов. Помимо этого, общественные организации осуществляли издательско-просветительскую деятельность, выпуская брошюры и памятки, например, по гигиене в окопах.

В начале сентября в России разразился очередной политический кризис, вызванный прерыванием сессии Государственной думы; 7–9 сентября 1915 года в Москве прошли съезды Всероссийского союза земств и Всероссийского союза городов, на которых главным вопросом значились задачи политического момента. Некоторые члены правительства считали, что Николай II должен дать аудиенцию представителям съездов, но царь в телеграмме Горемыкину назвал тех «самозванцами». По мере усиления влияния общественных организаций власть испытывала к ним все большее недоверие. Совет министров в сентябре 1915 года склонен был демонизировать общественные организации, в частности, на заседаниях министры Щербатов, Сазонов и Кривошеин воспроизводили слухи (и частично верили в них), что Земский союз создает свою собственную армию с 300 бронированными автомобилями. В военно-промышленных комитетах создавались рабочие группы, задача которых состояла в разрешении всех возникающих между рабочими и заводской администрацией конфликтов с целью недопущения стачек в военное время. Однако МВД считало, что через рабочие группы ВПК занимаются революционной агитацией на военных предприятиях, указывая в качестве аргумента то, что в состав многих рабочих групп вошли рабочие-меньшевики. Власть и общественность оказывались в плену искаженных слухами взаимных образов.

Отношения власти и общественных организаций ухудшались по мере усиливавшегося в стране политического кризиса и революционизации социума. Осенью – зимой 1916 года ВЗС и ВСГ уже не стесняясь делали политические заявления, поддержав антиправительственные речи депутатов Государственной думы. Так, Московское охранное отделение сообщало о разогнанном полицией 9 декабря 1916 года собрании уполномоченных губернских земств, которое успело единогласно принять политическую резолюцию. В ее тексте содержались не менее резкие высказывания о правительстве, чем звучали в Государственной думе:

С небывалым одушевлением произнесла Россия свой приговор над теми людьми, которые плотным кольцом сомкнули верховную власть, внесли яд растления в недра народной совести и неустанно продолжают своей работой подтачивать корни нашей государственной крепости и мощи. Весь народ окончательно осудил всю систему управления, которая остается неизменной, несмотря на постоянную смену лиц, при которой возможно лишь правительство бессильное и бездарное, лишенное всякого единства, поглощенное заботами о своем самосохранении и окруженное всеобщим полным недоверием. Государственная Дума и Государственный Совет, земства, города, сословия объединились в чувстве великой тревоги за Россию, историческая власть которой стала у края бездны… Правительство, ставшее орудием в руках темных сил, ведет Россию по пути гибели и колеблет царский трон. Должно быть создано правительство достойное великого народа… Пусть Государственная Дума в начатой ею решительной борьбе, памятуя о своей великой ответственности, оправдает те ожидания, с которыми к ней обращается вся страна.

Съезд Союза городов, состоявшийся в тот же день, принял схожую резолюцию:

Государственная Дума раздвинула завесу, скрывавшую от глаз страны постыдные тайны, которые охраняются режимом, губящим и позорящим Россию… Выход из настоящего положения, ведущего Россию к несомненной катастрофе, один – реорганизация власти, создание ответственного министерства. Государственная Дума должна с неослабевающей энергией и силой довести до конца борьбу с постыдным режимом. В этой борьбе вся Россия с нею.

Несмотря