Чего хочет женщина - Татьяна Полякова

За пять минут с Ломом произошли разительные перемены.Могучая грудь заходила ходуном, челюсти сжались, а глаза полыхнули такимгневом, что мы разом поежились. Чувствовалось, что муженек готов перестрелятьвесь город, лишь бы зацепить одного, пока неведомого врага. Пока Лом сжимал челюсти,мы озабоченно размышляли, осторожно переглядываясь. Человек, устроивший стольнеудачное покушение, стоял к нам чрезвычайно близко и дураком не был. Обистинном положении дел он был прекрасно осведомлен и иллюзий в отношении Ломане питал, точно зная, кто в действительности стоит за его спиной. Сам по себемуженек был ему не опасен, и это тоже наводило на множество мыслей. Вышло, чтосиняком я Лома наградила зря.

Само собой, при нем мы это не высказывали, но каждому из насбыло ясно, какие мысли бродят в голове соседа.

— Я эту падлу из-под земли достану, — заявил Лом,а мы дружно кивнули: доставать надо было срочно.

До нашего дома добирались около получаса. За это время мыслипришли в порядок, стали появляться и кое-какие догадки. Поэтому я ничуть неудивилась тому, что произошло дальше.

А произошло вот что. Мы сели в гостиной, все еще исходялегкой дрожью. Лом принес выпивку и сам выпил стакан водки. Пил так, как пьютводу, и от этого зрелища у нас свело челюсти. Муж подошел с видом чокнутогочеловека и вцепился в мое плечо. В нем ощущалась настойчивая потребностьдержать какую-либо часть моего тела в своих руках. Должно быть, так ему былоспокойнее. Мой страх окончательно прошел, остались злость и досада, обращенныепротив конкретного человека, не за то даже, что несколько минут назад по егожеланию меня едва не убили, а за то, что я была такой дурой и ему поверила. Наошибках учатся, и это был хороший урок.

— Давайте подумаем, кто это может быть? — внеспредложение Лом. Жажда деятельности буквально переполняла его.

— Саид, — тихо сказал Костя и посмотрел в глазаЛому спокойно и твердо.

— Саид, — эхом отозвалась Танька, а я кивнула:

— Саид…

Мы замерли, ожидая реакции Лома и прикидывая, как половчееобъяснить ему, почему мы так решили, и при этом не нанести удар его гордости.Против ожидания Лом не стал кидаться грудью на защиту дружка. Вызвал охрану инаправился к дверям.

— Ты куда? — вскочила я. Он усмехнулся, а мыпоразились тому, как, в сущности, легко до сей поры могли управлять этойкоброй.

Короче, мы поежились, а Лом сказал с этой своей жуткойухмылкой:

— Побеседую с дружком.

— Гена, — заторопилась я, — он от всегооткажется, нужны доказательства…

— Он мне все выложит, — заверил муженек и ушел, амы стали ждать, беспокойно прикидывая, что выйдет из этой встречи.

Лом вернулся поздно. Мы с Танькой дремали в креслах, дажеКостя, не выдержав напряжения дня, прилег и закрыл глаза. Лом молча прошел вванную и долго мыл руки. Я стояла рядом и смотрела на него, не скрою, сострахом. Тут он поднял голову и улыбнулся мне. Я подала полотенце, он вытерруки и обнял меня.

— Что? — робко спросила я, на всякий случайпокрепче прижимаясь к мужу.

— Саид, — ответил он как-то равнодушно.

— Он сознался?

— Еще бы… Болтал как заведенный. Вот уж не думал, чтодружок таким хлипким окажется…

— Он объяснил, почему? — облизнув губы, спросилая.

— А как же… Меня спасал. Бабы у нас в командирах, а явроде на побегушках.

— Дурак он, — вздохнула я.

— Точно. Я б ему многое что мог простить, но только нетебя.

Прошло несколько месяцев. Мы с Танькой потихоньку отошли отдел, мудро рассудив, что теперь мужики вполне справятся без нас. Конечно,приглядывать за ними стоило, но делать это ненавязчиво. Ничего заслуживающеговнимания за это время не произошло, за исключением того, что я готовилась статьматерью. Муженек совершенно спятил, носился по дому, перетаскивая мебель,изводил меня болтовней и вообще здорово действовал на нервы.

В настоящий момент он отсутствовал, и я наслаждалась краткойпередышкой и оттого не обрадовалась Таньке. Она явилась, как всегда, некстати ибодро поинтересовалась:

— Где любимый?

— Ушел за персиком, — сказала я.

— Что? — не поняла Танька.

Вздохнув, я пояснила:

— У О Генри есть рассказ. Один придурок отправился заперсиком, потому что его жене очень захотелось этот самый персик съесть. Оннемножко пострелял и даже несколько человек отправил в тюрьму, но персикомразжился. Правда, к этому времени жена захотела апельсин.

— А ты чего хочешь?

— Тишины.

— Ладно, чего вредничаешь? Старается мужик, угождает.

С этим я согласилась.

— Он вычитал, что женщины в период беременностиэмоционально неустойчивы, проявляет понимание.

— Лом книжки читает? — испугалась Танька.

— Да, — кивнула я. — Энциклопедию семейнойжизни. Правда, ее он уже освоил. Теперь у него другая настольная книга — «Вы иваш ребенок. Советы молодым мамам».

— Ну и что? — обиделась Танька. — Есть же вних что-нибудь путное? Ты-то ведь точно советы читать не будешь… значит, надоЛому быть в курсе, и вообще…

— Вот именно, — вздохнула я.

— Чего чаем не поишь?

— Лень вставать.

— Ладно, я встану. Ломик давно убежал?

— С полчаса.

— Время позднее… — заметила Танька, — а ты одинперсик захотела?

— Да.

— Не выйдет. У Лома душа широкая, приволокет килограмм.

— Три, — вздохнула я.

— Что? — не поняла Танька.

— Три приволокет, душа у него и вправду широкая.

— Хочешь, поспорим? — предложила подружка.

— Давай, — пожала я плечами.

На счет широты души моего мужа мы обе дали маху. Лом возникв кухне в сопровождении двух парней, нагруженных ящиками. Они вышли, потомопять вошли, ящики прибывали. К персикам добавились яблоки, груши, три ананаса,вид которых почему-то всегда меня раздражает, вызывая ассоциации с головойлюбимого, потом появился виноград, манго, киви… Потом мне стало неинтересно.Танька сочувственно сказала: