Колдунья - Филиппа Грегори

Мора усмехнулась как бы про себя, будто все откровения Элис — совершенные пустяки.

— Я буду верна Хьюго, — продолжала девушка. — Как ни тяжело мне придется в следующие несколько месяцев. Даже если он засомневается, я останусь верной ему. Мы дали друг другу слово, я призналась ему в любви.

Старуха пожала плечами, словно подводя черту под этой темой.

— Может быть, — безразличным тоном обронила она. — А что с восковыми фигурками? Они целы?

— Надо избавиться от них. Прошлой ночью я швырнула одну из них в ров с водой, но она всплыла, — пожаловалась Элис. — Пришлось лезть в воду и доставать ее. Из-за нее я чуть не погибла. Это была кукла леди Кэтрин, она как будто тащила меня за собой! Я чувствовала, что она намерена меня утопить. Я слышала ее смех, когда стала тонуть. Я слышала, как она хихикает, Мора! Надо избавиться от этих кукол. Забери их обратно.

Старуха подвинула табуретку к камину и уставилась на огонь. Когда она подняла голову, ее лицо, казалось, пожелтело.

— Они твои, — промолвила она. — Твои свечи, твои куклы, ты дала им жизнь, приказывала, они слушались тебя. Они не должны быть у меня. Я не возьму их. Я уже не имею к ним отношения. И я нисколько не удивляюсь, что они пытались утопить тебя. На них падает какая-то тень, но вот что это, мне не разглядеть. Напоминает воду.

— И много воды? — уточнила Элис.

Она смотрела на огонь, как и Мора, но видела там только квадратные брикеты торфа и красные угли.

— На легкие хватит, — мрачно изрекла Мора. — А уж на твои тем более, еще и останется. В общем, эти куклы принадлежат тебе.

— Можно, я их закопаю? — спросила Элис.

— Да, конечно, — ответила Мора. — Но тень, которую я вижу, — не земля, а вода.

— А если бросить их в камин? Они расплавятся и сгорят.

Склонив голову набок, Мора все глядела на огонь.

— Рискованно, — возразила она.

— Что же тогда с ними делать? — раздраженно воскликнула Элис.

— Раньше надо было думать. — Мора недобро рассмеялась, после чего сменила гнев на милость. — Ну ладно. Когда погода наладится, пойдем с тобой в пустошь и закинем их куда-нибудь в пещеру или в яму. Если тень — это вода, тогда они захлебнутся и утонут. Возможно, нам удастся прочитать заклинание и отнять у них силу. Где они у тебя?

— Здесь, со мной, — отозвалась Элис. — В кошельке на поясе. У меня не было своей комнаты, и я боялась, что их найдут.

— Это небезопасно, — решительно заявила Мора, покачав головой. — Ни в коем случае нельзя носить их при себе. Они не должны слышать твой голос и твои самые дурные мысли. Неужели нет другого места?

— Мне негде побыть одной, — нетерпеливо пояснила Элис. — Каждый день с утра и до вечера, и даже ночью, со мной кто-нибудь рядом. Даже когда я собираю на грядках лекарственные травы, всегда поблизости кто-то вертится: слуга, садовник или поваренок.

— Спрячь их где-нибудь, где противно и грязно, — посоветовала Мора. — На помойке, рядом с мусорной кучей или под дыркой в сортире. Куда не сунет нос даже ребенок.

— Да, под дырку в уборной! — согласилась Элис, указывая в угол комнаты, где в полу была прорублена круглая дыра, прикрытая деревянной крышкой. — Мы ходим туда по большой и малой нужде. А дерьмо падает прямо в ров с водой. Никто там не станет искать. Я подвешу их на веревочке прямо под сиденьем.

Старуха внимательно осмотрела стульчак.

— Сойдет, — заключила она. — Со временем они запачкаются и зарастут дерьмом. И никто не заметит их. Какую бы силу ни вложило в них твое заклятие, трудно предположить, что они заставят твоего лорда Хьюго околачиваться под стенами замка, когда ты гадишь ему на голову.

Элис засмеялась, ее лицо вдруг озарилось. На секунду она снова стала похожа на ту девочку, которая была любимицей аббатства.

— Я так рада, что ты здесь, — призналась она. — Сейчас велю принести горячей воды. Тебе обязательно надо принять ванну.

От ванны Мора отказалась, ей было стыдно оголяться перед своей воспитанницей, к тому же она была уверена, что от воды заболеет.

— Но от тебя же воняет, — откровенно сказала Элис. — Жутко воняет, Мора. Леди Кэтрин и близко тебя не подпустит. От тебя несет, как от кучи дерьма в августе.

— Тогда пусть отправляет меня обратно, — проворчала Мора, пока слуги устанавливали большую ванну и таскали по лестнице бидоны с горячей водой. — Я что, просила ее? Приехал какой-то мужлан, его лошадь истоптала мой огород, схватил меня и притащил сюда помогать в родах женщине, которая только зачала.

— Ох, замолчи, — отмахнулась Элис. — Мойся лучше, Мора. Вся, с ног до головы. И голову тщательно вымой.

Она оставила старуху наедине с горячей ванной, над которой поднимался пар, а когда вернулась с нарядом из сундука, Мора сидела, обернувшись в стеганое покрывало, так близко к огню, что покрывало едва не дымилось.

— От воды можно умереть, — пробубнила она.

— От грязи тоже, — заметила Элис. — На вот, надень.

Она выбрала простое зеленое платье, повседневное, без корсажа и без верхней юбки. Когда Мора оделась и подпоясалась и подол подшили по росту, она смотрелась даже неплохо.

— Мора, а сколько тебе лет? — полюбопытствовала Элис.

Всю жизнь ей казалось, что Мора застыла во времени, с годами нисколько не меняясь. Всегда сгорбленная, седая и грязная, лицо в морщинах.

— Сколько есть, все мои, — уклончиво ответила старуха. — А вот эту твою чертову шляпу я не надену.

— Тогда я просто причешу тебя, — начала было Элис.

Но Мора отвела ее руку со словами:

— Прекрати. Пусть теперь я далеко от родного очага, но я остаюсь все та же. Не хочу ничьих прикосновений, и сама не хочу никого касаться. Я не кролик, а дикобраз. Не тронь — и не уколешься.

— Ты всегда возражала, если я дотрагивалась до тебя, — обиженно проговорила Элис. — Даже когда я была маленькой. Даже когда я была грудным ребенком, сомневаюсь, что ты брала меня на руки чаще, чем необходимо. Я никогда не сидела у тебя на коленях. Ты не держала мою ладонь. Ты холодная женщина, Мора, холодная и бессердечная. Когда я жила с тобой, мне хотелось хоть немного ласки и нежности.

— Ну да, а потом ты нашла все это, — съязвила Мора; видно было, что монолог Элис нисколько ее не задел. — Нашла мамашу, которой тебе так не хватало, верно?

— Верно, — заявила Элис, признавая, что это правда. — Да-да, нашла, представь себе! И слава богу, что нашла прежде, чем из благодарности не бросилась в объятия Тома.

Мора так и просияла.

— И как же ты отплатила ей за любовь? — воскликнула она. — Когда нашла мать, женщину, которая тебя ласкала, целовала перед сном, рассказывала истории про святых, учила читать и писать? Какой ты оказалась дочерью?