Убежденный холостяк - Данелла Хармон

Герцог, промолчав, взял свой стакан со стола и загадочно улыбнулся.

Вперед вышел лорд Брукхэмптон и устремил на Джеральда тяжелый взгляд.

— Сомерфилд, советую вам убираться отсюда поскорее, если вам дорого ваше здоровье. Здесь вы не найдете единомышленников.

Джеральд затравленно озирался. Он знал этих людей многие годы, был принят в их домах, состоял с ними в одном клубе, но сейчас, в панике глядя на их лица, он видел лишь враждебность. Казалось, они отгородились от него черной стеной напряженного молчания.

Сидевший за одним из столиков граф Тетфорд поставил свой стакан и медленно встал. Маркиз Морнингхолл кашлянул и тоже поднялся. Остальные последовали их примеру, с шумом отодвигая стулья.

Джеральд пулей вылетел из клуба. Охваченный смятением, он поспешил к своему другу Тонтону, но там отказались принять его. Не пустили его и в публичный дом миссис Боттомли, куда он бросился в надежде встретить своих приятелей. Даже Бонкли не желал видеться с ним. Все двери захлопывались у него перед носом. Джеральд все глубже и глубже погружался в кошмар, и все его отчаянные попытки спасти остатки своей жизни терпели крах. И тут до него дошло.

Препарат Эндрю де Монфора стоил ему слишком дорого. Из-за него он лишился не только мисс Сары, но и всех наследниц страны, а также положения в обществе, друзей, дома и уважения. Он заплатил за него не только своим настоящим, но и будущим. Лорд Эндрю де Монфор погубил его.

Джеральд вспомнил о Еве и, испугавшись ее ярости, поспешил ее предупредить. Вернувшись в гостиницу, он быстро написал письмо, а потом достал пистолет. В полночь он уже во весь опор несся в Роузбрайар. Чтобы отомстить.

Челси проснулась вскоре после рассвета.

День выдался пасмурный. Вдали слышался рокот, возвещавший приближение грозы. Странно, подумала она, гроза осенью? Вздохнув, она провела рукой рядом с собой. Кровать была пуста. Пятнистый перебрался на другое место и теперь спал на ее ногах.

Челси села.

— Эндрю!

Поморгав, она огляделась вокруг. В кувшине у кровати стояла одинокая хризантема, а рядом лежала записка:

«Любимая! Я люблю тебя не частью своей души. И не всей душой. Я люблю тебя всем своим существом. Именно поэтому ты, проснувшись, не нашла меня рядом: мне не спалось, я крутился и вертелся в кровати и, решив не тревожить твой сладкий сон, отправился изучать и оборудовать свою новую лабораторию. Встретимся за завтраком в десять, договорились? Я голоден, однако мой голод не утолить одними тостами и чаем…

Твой любящий муж Эндрю».

Челси улыбнулась и прижала листок к груди. Ее мучает точно такой же голод! Первой ее мыслью было зайти в лабораторию и помочь Эндрю… или соблазнить его на то, что может утолить их голод. Однако она тут же остановила себя. Даже любящий муж имеет право побыть наедине с самим собой — ведь ему нужно время чтобы не только привыкнуть к резким переменам в его жизни, но и восстановить утраченное спокойствие в окружении знакомых вещей. Так что пусть занимается своей лабораторией. До завтрака всего час или около того.

Челси умылась, надела амазонку из шерсти цвета спелой сливы, приколола к волосам очаровательную шляпку и позвала Пятнистого. Тот радостно спрыгнул с кровати, подбежал к двери и остановился, энергично помахивая хвостом и глядя на обожаемую хозяйку.

— Я знаю. Став замужней дамой, я страшно обленилась, верно, Пятнистый?

Челси присела на корточки, чтобы погладить его, но пес всем своим видом дал понять, что ему не терпится выйти в сад.

Снаружи было не по сезону тепло. По небу стремительно неслись низкие тучи, предвещавшие дождь. Все вокруг замерло в напряженном ожидании. Даже птицы замолчали. Усиливающийся ветер яростно трепал траву. Да, скоро пойдет дождь, подумала Челси. Наблюдая за тем, как Пятнистый бегает по пустоши — несмотря на старость он оставался охотничьей собакой, натасканной на птицу, — она слышала отдаленные раскаты грома.

Предоставив Пятнистого самому себе, Челси направилась к собачьим будкам. Как же она скучала по своим питомцам все это время! Вот Типпер, коротконогая, нечесаная, она рада встрече и так неистово машет хвостом, что тот едва не отрывается. А это Молли, она всегда лает, когда видит хозяйку. А там — что, черт побери, он здесь делает? — Джеральд.

Джеральд, скрестив руки на груди стоял под старым дубом, который летом своей кроной затенял тропу, протоптанную собаками. Очевидно, он кого-то ждет. Ее.

— Джеральд!

Тот улыбнулся и оттолкнулся от дерева.

— Доброе утро, Челси. Что-то ты сегодня припозднилась со своим обычным визитом к собачкам. Неужели молодой муж вытеснил их из твоего сердца?

Челси насторожилась. Ей не понравился его тон, его неряшливый вид, его сердитый взгляд. Она увидела пустую бутылку на траве у его ног. Снова прогрохотал гром, на этот раз значительно ближе.

— Кажется, я просила тебя уехать.

— Просила. — Джеральд уже не улыбался, в его глазах появился опасный блеск. Он опустил руки, и Челси увидела, что у него пистолет. — Но мне некуда идти, и все из-за твоего мужа.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — сказала Челси, с беспокойством глядя на пистолет.

— Послушай, ну зачем ты мне лжешь? Конечно, тебе известно, что он подменил возбудитель. Разумеется, тебе известно, что в пузырьке, который забрала у вас Ева, было совсем не то вещество, которое превратило тебя в мартовскую кошку и заставило наброситься на своего эксцентричного изобретателя.

— Значит, ты имеешь отношение к тому ограблению?

— Естественно, имею. — Его лицо перекосилось, и Челси поняла, что он плачет. — А что мне оставалось? Долги душили меня, кредиторы стерегли у порога, эта святая покровительница собак оказалась слишком себялюбивой для того, чтобы помочь брату, и повернулась ко мне спиной. Мне нужны были деньги, но ты, Челси, отказалась дать их мне.

— На те деньги, что я тебе дала, можно было трижды накормить все население Лондона, поэтому не говори, что я тебе не помогала!

— А мне нужно было еще. Я очутился в безвыходном положении, оставалось только жениться на богатой наследнице… но даже этот план рухнул из-за негодяя, которого ты называешь своим мужем.

— Джеральд!

Он поднял пистолет.

— Я решил, что эта глупая болтушка мисс Сара вполне подойдет, и начал ухаживать за ней. Все шло как по маслу, но мне требовалось ускорить события, поэтому вчера я добавил ей в чай несколько капель того, что находилось в пузырьке. Ей тут же стало плохо. Кто-то каким-то образом узнал, что я сделал, и к десяти вечера об этом говорил весь Лондон. Меня выгнали из клуба. И из Лондона. Придется уехать из страны. Скажу тебе одно, Челси: я уеду только после того, как получу настоящий возбудитель.

— Джеральд, в том пузырьке был настоящий возбудитель. Его дал нам сам герцог Блэкхит… — Челси замолчала, не договорив. Она по-новому осмыслила только что произнесенные слова.