Огни на Эльбе - Мириам Георг

Чья злая воля придумала ужасные болезни, от которых маленькие мальчики умирали в адских муках? Почему в нужный момент Йо не оказалось рядом? Мысль о том, что он может потерять еще и брата, была для него невыносима. Сердце на мгновение пронзила такая боль, что казалось, оно вот-вот разорвется. Последние десять лет он делал все, чтобы этого не произошло. Трудился, чтобы обеспечить им сытую и безопасную жизнь, продал душу этой скотине Олькерту… А теперь все это пойдет прахом из-за паршивой дворняжки? Перед глазами встало лицо Лени, он почти наяву слышал ее нежный голосок, видел маленькое бледное тельце, на которое была надвинута крышка гроба. Он едва сдерживал слезы – жмурился изо всех сил, чтобы их подавить. Он не плакал с двенадцати лет и не собирался начинать сейчас. Но, черт возьми, как ему хотелось что-нибудь разбить, найти хоть какой-то способ выплеснуть раздиравшие его чувства. И где только носит Лили, он ждет ее уже целую вечность! Он нетерпеливо огляделся, и когда она наконец вышла из дома, обрушил весь свой гнев на нее:

– Черт побери, если тебе непременно нужно было за мной увязаться, можно хотя бы не отставать? Карл может проснуться в любой момент, и к тому времени я должен быть у его кровати!

Она вздрогнула, но ничего не ответила, только кивнула, бледнея, и ускорила шаг. Пройдя пару шагов, он успокоился. Свежий воздух и солнце всегда оказывали на него благотворное воздействие. Вот и сейчас он медленно приходил в себя. Оглянувшись, он заметил, что от быстрой ходьбы Лили раскраснелась. Она шла чуть позади, тяжело дыша и явно изо всех сил стараясь не отставать от него. Он сразу же остановился.

– Прости меня, я был… – Он не знал, что сказать, но по глазам понял, что она на него не злится.

– Ничего страшного. Я понимаю. Если бы это был Ми… Если бы такое случилось с моим братом… – Она запнулась и, тяжело дыша, положила руки на бедра.

Йо мысленно застонал. Он вел себя как последний кретин. Она же на грани обморока! Нужно ее успокоить, как-то отвлечь.

– Мы можем идти помедленнее. Он выпил лауданума, новая порция лекарства понадобится не скоро, – сказал он, с тревогой глядя на девушку. – Все в порядке?

– Да, – простонала она, вытирая лоб. – Ненавижу корсеты, в них невозможно дышать.

– Зато они красивые! – сказал Йо, сам удивившись, что снова может шутить, и она невольно улыбнулась.

– Для того их и носят.

Она прерывисто дышала – было видно, что набрать достаточно воздуха в легкие ей было трудно.

– Не торопись! – приказал он, замедляя шаг, чтобы они поравнялись.

– Мы могли бы… взять пролетку! – предложила она, но он тут же покачал головой.

– Нет, туда, куда мы собираемся, в карете нельзя. Ты и так привлекаешь внимание.

– Да? А куда мы идем? – полюбопытствовала она.

– В Китайский квартал.

– Китайский квартал? – Девушка удивленно округлила глаза. – А где это?

– О, название обманчиво, это даже не совсем квартал – так, пара домишек на Шмукштрассе, где среди датчан и пруссаков поселились желтые. – Он беззвучно рассмеялся. – Но их небольшая колония продолжает расти. Уверен, что в ближайшие годы их станет еще больше – особенно после того, как судоходные компании проложат новые маршруты в Китай. Разве твой отец никогда не говорил об этом? – Он внимательно посмотрел на нее, пользуясь редкой возможностью разузнать, известно ли старому Карстену о планах сына. – Я уверен, что он размышлял над этим вопросом. Кстати, в Америке и Англии тоже становится все больше китайцев. Там уже настоящие китайские трущобы.

– Не знала, что в Гамбурге живут китайцы! – ответила Лили, к досаде Йо не обратив внимания на вопрос про отца.

Он кивнул, указав на узкий проход, куда им предстояло свернуть.

– Да. Обычно они работают угольщиками на пароходах. Топят котлы, – пояснил он. – Ужасная работа – жара, запахи. Опасная вдобавок. Некоторые из них идут работать чистильщиками каналов, этим полегче. По крайней мере, пока ковыряешься в грязи, нет риска обгореть. Никто из местных не хочет этим заниматься, поэтому начали нанимать бедных китайцев, которым к тому же можно платить намного меньше. Их используют в качестве расходного материала и неплохо на этом зарабатывают. Многие из них остаются здесь совсем одни – без женщин, без денег, не владея языком, тоскуя по привычной пище. Но не хотят или не могут купить обратный билет. Так и оседают – открывают бары и магазины для своих соотечественников или… эм… прачечные. – Когда он запнулся, она вопросительно посмотрела на него, и он быстро продолжил, решив не волновать ее лишний раз: – В Санкт-Паули уже есть два небольших трактира, где предлагают азиатскую кухню. Видимо, на родине у них таких забегаловок – на каждом углу. Но еда просто ужас, ты не поверишь, что они подают на стол: куриные лапки, каких-то лягушек, которые… – Он остановился, когда Лили в испуге зажала рот ладонью.

– Нет-нет, продолжай. Я просто… – поспешно сказала она, на мгновение схватившись за горло.

– В ужасе? – закончил за нее Йо. – А я, между прочим, уже пробовал там кое-что.

– Не может быть! – воскликнула она в таком изумлении, что он рассмеялся, несмотря на плохое настроение.

– Да, на спор с другом. Я еще легко отделался, куриные лапки были ничего так, хрустящие. А вот Чарли пришлось съесть живую рыбу, она плавала прямо в супе! Потом нас обоих вырвало на заднем дворе. Чарльз божился, что чувствовал, как она плавает у него в животе, это было… – Он снова остановился, заметив озадаченный взгляд спутницы. Кто его за язык дернул? С ней он вечно забывал, что имеет дело с барышней. Но разговор пошел ему на пользу – позволил хоть на пару минут забыть о брате.

– Что-то я разошелся… – сказал он, смущенно почесывая свои щеки, заросшие щетиной. Страшно представить, что она теперь думает о нем.

Лили криво улыбнулась.

– Йо, после здешних уборных меня не так легко вывести из равновесия! – сказала она, вновь заставив его рассмеялся. До чего же она все-таки не похожа на других женщин! – Но я все еще не понимаю, зачем мы туда идем, – сказала она, и Йо тихо вздохнул. Не так-то просто сбить ее с мысли. – У китайцев есть какое-то особое лекарство, способное помочь Карлу?

Он кивнул.

– Можно и так сказать, – сказал он, стараясь говорить как можно более небрежно.

Он надеялся, что она не будет допытываться, откуда он все это знает, и был рад, что она действительно этого не сделала. О чем он только думал, когда решил взять ее с собой? Должно быть, он