Зачем цветет лори - Марина Суржевская

— Я не хочу ждать.

— Надо проверить, — с нажимом повторил незнакомец. — Твои притязания слишком ничтожны по сравнению с тем, что мы можем раскопать. Потерпи.

Советнику сказанное, очевидно, не понравилось, но он промолчал. Только сейчас мужчины вспомнили о присутствии в комнате Оникс. Она не все поняла из обмена короткими фразами, но кое-что все же уловила. Значит, Сумеречные считают, что у аида есть ключ. И раяна не сомневалась, что речь идет о том самом ключе, что открывает двери пространства.

Оникс уже давно осознала, что у Катрана были очень занимательные сказки.

Они еще долго расспрашивали ее, но большего Оникс рассказывать не стала. Все остальное уже не имело значения…

Незнакомец как-то торопливо после их разговора покинул комнату, и Оникс услышала его распоряжение «седлать коня!». Первый советник остался. Он нервно прошелся по комнате, раздумывая. Потом снова подошел к девушке.

— Как вы расстались? — резко спросил Барнетт. — Лавьер отпустил тебя? Потерял интерес?

— Я сбежала.

— Сбежала? — Желтые глаза загорелись. — Сбежала… прекрасно. Просто замечательно, моя дорогая! Аид никогда не отпустит игрушку, которая посмела сбежать! Он может только выкинуть сам, когда наиграется. Но проглотить то, что от него сбежали? О… несомненно, Небесные благоволят ко мне! Он будет тебя искать.

Оникс сглотнула, пытаясь унять вновь подкатившую к горлу тошноту. Барнетт даже не представлял, насколько он прав.

Сумеречный прошел по комнате. Его движения были резкие, рваные. И снова повернулся к девушке.

— Просто великолепно, — повторил он, — тогда нам нужно просто подождать, когда он придет за тобой.

Он нахмурился, вспоминая распоряжение второго Сумеречного «подождать». Первый советник больше не хотел ждать, слишком устал за долгие годы, что он провел в тени Верховного. Теперь Барнетт хотел действовать.

— И что будет, когда он придет? — с дрожью в голосе спросила Оникс. Ее знобило, и она обхватила себя руками, пытаясь согреться.

— Когда он придет, мы его встретим, моя несравненная Марвея!

* * *

Аид шел по улицам Темного Града, внимательно глядя по сторонам. Он шел быстро и пешком, потому что ему было необходимо движение, чтобы успокоиться. Но спокойствие не приходило. Тьма внутри его заворачивалась тугим комком, искала выход и бесновалась, причиняя боль. Лавьер снова приказал себе не думать, уже понимая, что это бесполезно. Не думать не получалось. Чем бы он ни занимался, что бы ни делал, его мысли все равно возвращались к той, которой уже не было на этой земле.

Снова сдавило горло, сжало невидимой удавкой, не давая вздохнуть. Наверное, так чувствовала себя раяна, когда затягивался на ее шее аркан.

Аид поднял голову, посмотрел на свинцовые тучи, затянувшие небо над Градом. Погожие деньки закончились, и осенняя хмарь окончательно вытеснила последнее летнее тепло. С севера дул студеный ветер, и холодный дождь колол губы льдинками.

Лавьер подумал, что такая погода как нельзя лучше соответствует его настроению. Он встряхнулся, приходя в себя, осмотрелся, прислушался к своему чутью. Все тихо. На кривых улочках окраины столицы безлюдно, лишь изредка пробегают продрогшие горожане, спеша укрыться в тепле зданий.

Аид прижался спиной к глухой стене из темного камня и замер, ожидая.

Тот, кого он ждал, явился, как всегда, без опозданий. Мужчина так же, как и сам Лавьер, был закутан в неприметный серый плащ с капюшоном, нижнюю часть лица скрывал платок. Он привычным жестом показал аиду руки и посмотрел в глаза, зная, что одного взгляда для его собеседника достаточно, чтобы убить.

Но Лавьер пришел не за этим.

— Принц вернулся, — негромко сказал мужчина в маске, — это многое меняет. Ветер наблюдает за ним. Но на нем такой щит, который мы не можем пробить. Пламя познания из кристалла даже не коснулось его.

— Кто установил этот щит? Ветер почувствовал?

— Владыка. Его сила.

Лавьер медленно кивнул. Он так и думал.

— Давно?

— Четыре — пять лун, господин.

Аид, не мигая, смотрел в глаза своего собеседника.

— Что принц сделал с раяной?

— Приказал отвезти в поместье на озере. И пытался подкупить стражей, чтобы скрыть это от императора.

Лавьер чуть усмехнулся и качнул головой.

— Владыка уже отдал приказ, и девушка не доедет до озера. — Мужчина в маске протянул аиду темную склянку. — Кровь принца. Агния укусила его во время забав. Кровь не защищена.

— Девушка жива?

— Да. Принцу это понравилось.

Лавьер усмехнулся, удивляясь глупости наследника. Впрочем, он еще молод и неопытен, поэтому делает ошибки. Аид открыл склянку, растер между пальцев каплю крови. Он ничего не сказал, но мужчина в маске чуть отшатнулся от мелькнувшей в глазах собеседника тьмы.

— Продолжайте наблюдение. Агнию убрать, принц может одуматься и вспомнить ее укус. Она не должна заговорить. Пока все.

Мужчина в маске кивнул, склонил голову и быстро ушел. Аид осмотрелся и неторопливо направился в другую сторону, на ходу сбрасывая личину светловолосого простолюдина и выбрасывая использованный кристалл. Удерживать чужой образ долго могли только оборотни, потому что это было их даром. Лавьер же мог продержаться с чужой внешностью лишь десяток минут, и то с помощью сильных кристаллов.

Но этого было достаточно для короткого разговора со связным.

Аид никогда не приходил в своем настоящем обличье. Он не доверял даже тем, кто давал ему клятву крови, которую почти невозможно нарушить. Хотя бы потому, что и сам давал такую клятву. Как и все Сумеречные псы, Ран Лавьер присягал на крови Темному Владыке империи и точно знал, что и эту клятву можно разорвать.

Он шел по грязной мостовой и раздумывал, как поступить дальше. Всего несколько дней, как Ошар вернулся в Град, но щит на него был установлен пять месяцев назад, причем установлен Владыкой. И кровь наследного принца… Аиду она была знакома.

Все же есть своя польза от учебы в цитадели. Как ни жестоки были уроки наставников, но эти уроки хорошо помогали псам выживать. Но, конечно, наследный принц не учился в долине смерти. Он жил далеко от Града и хоть и являлся наследником, но не принимал никакого участия в управлении империей. Темная лошадка. Только эта лошадка что-то слишком активно стала участвовать в забеге. Что ж, похоже, наследнику надоело ждать.

Аид размышлял, но от важных и насущных вопросов мысли упрямо возвращались к тому, о чем Ран думать не хотел. Он не хотел вспоминать, не хотел чувствовать. Хотел забыть.

Он мучился, сжимал зубы, не зная, куда себя деть от этой непрекращающейся агонии. И все равно думал о ней… Снова и снова.

* * *