500 - Мэтью Квирк

— Сообщают, что что-то произошло в «Группе Дэвиса», что совершено нападение на полицейского.

— Мне надо было как-то бежать, Энни. Полиция ходит под Дэвисом, я убедился в этом своими глазами.

Я чувствовал, что теряю ее. Интересно, что бы я подумал, если б мы вдруг поменялись ролями и она бы сейчас давала мне чудовищные объяснения, зачем тюкнула полицейского каблуком в висок? Я, как и прежде, был всего-навсего сыном жулика, отбившимся от стаи. И моя наглая афера начала потихоньку разваливаться, потому что я тут слишком уж загостился и зажадничал.

— Ты только хуже делаешь, что убегаешь, Майк. Что о тебе будут думать?

— Я не могу сдаться, Энни. Генри доберется до любого.

В окнах с фасада дома полыхнули огни. Я подошел к окну, чтобы взглянуть, и увидел «мерседес-бенц» Маркуса. Они с Дэвисом уже вылезли из машины.

Да, Генри мог добраться до кого угодно. Я обернулся к Энни:

— Ты им передавала наш вчерашний разговор — что я попытаюсь их остановить?

— Нет, Майк. — Она шагнула назад, широко раскрыв глаза. Она явно была очень напугана.

Наш роман с Энни закрутился как-то очень легко. Оглядываясь назад, я видел во всем этом руку Генри: и как он усадил меня на втором этаже рядом с ее рабочим местом, и как расхваливал ее на корпоративной рождественской вечеринке. Бог знает какие еще уловки он использовал — с ее ведома или без, — чтобы нас свести.

Подставить меня под двойное убийство — это должно было занять некоторое время. Возможно, закрутилось все еще до моего утреннего звонка Ривере. Энни я еще накануне сказал, что собираюсь предать дело огласке. Ни одна живая душа не знала столько, сколько было известно ей: и что я намерен обратиться к властям, и что знаю правду о гибели Хаскинса. Должно быть, она и сообщила об этом Генри и Маркусу. И все наши отношения были лишь подставой? А Энни — всего лишь очередная «медовая ловушка»? И все это с самого начало было спланировано, чтобы Генри мог шпионить за мной и держать меня под башмаком? Может, он именно это имел в виду, когда сказал, что узнает о моем намерении слить информацию еще до того, как я успею что-то сделать?

Я всю неделю держал себя железной хваткой, но теперь она ослабла. Я ощутил ту же взбудораженность и жажду действовать без малейших угрызений совести, что испытал в тот миг, когда собирался вырубить копа в сортире.

Энни уловила эту решимость в моем лице. Она перевела взгляд с меня на нож, лежавший на столе. И в этот момент я понял — неважно, говорила она о чем-то Генри или нет, были наши отношения настоящими или фальшивыми, — я понял, что потерял ее.

— Перестань убегать, Майк.

Генри с Маркусом уже стояли у парадной двери.

— Я невиновен. Это правда.

— Тогда сдайся полиции.

— Нет. Правда больше ничего не значит.

Я открыл дверь на террасу, скакнул на перила и чуть ли не с четырехметровой высоты спрыгнул на мягкую весеннюю траву. Когда я приземлился, державший рану на бедре шов в нескольких местах разошелся, но, невзирая на это, я подскочил и помчался к темнеющему лесу.

То, что Энни выдала меня Маркусу и Генри, явилось ударом, но в каком-то смысле и упростило жизнь, расставив все по местам. Дэвис свалил на меня обвинение в двойном убийстве после того, как я решил пойти в полицию. И если об этом ему донесла Энни — значит, утечка информации была не от Риверы. И как раз сейчас мне надо было довериться этому детективу.

С той злополучной субботы, когда застрелили Хаскинса с Ириной, я все пытался докопаться до улики, о которой судья мне поведал перед самой гибелью. Он указал мне на человека по имени Карл Лэнгфорд и даже дал его адрес. Лэнгфорд был единственным, кто знал, как найти доказательство того, что Генри причастен к убийству журналиста Хэла Пирсона, случившемуся сорок лет назад. Дэвис понятия не имел, что Лэнгфорду об этом известно, и это единственная причина, по которой тот сумел так долго прожить.

Судья Хаскинс несколько лет пытался подбить Лэнгфорда выставить против Дэвиса это доказательство убийства и легальными средствами привлечь того к ответственности. Хаскинсу это не удалось. Но я-то уж больше не заморачивался такими пустяками, как закон. Дома вечерами я уже достаточно поизучал этот вопрос и теперь знал, что Лэнгфорд в Сарасоте. И разыскать его было бы совсем не трудно, если б не одна загвоздка: он умер от инсульта в 1996 году.

Итак, раздобыть улику, способную раздавить Дэвиса, для меня был дохлый номер. Мне нужен был Ривера.

Может, он сумеет вновь открыть давнее дело или восстановить то, что Лэнгфорд знал. Сам я, разумеется, ничего не мог сделать без посторонней помощи, поскольку меня разыскивала вся полиция по всему Восточному побережью. Я даже не имел возможности переодеться.

Детектив Ривера оставил мне на «Хотмейле» сообщение. В пятницу, спустя почти неделю после убийств, я позвонил Ривере с сотового телефона с предоплаченной туристской сим-картой, который только что купил. Он сообщил, что я подозреваюсь в убийствах в Париже, штат Виргиния, и что мои ориентировки и фото разосланы во все органы полиции.

Первое, что мне хотелось узнать: почему обычный коп из округа Колумбия вмешался в дело о политической коррупции?

— Дэвис много грязных дел проворачивает в Ди-Си, — сказал Ривера. — У него повсюду источники — от проплаченных консьержей и метрдотелей до хозяек публичных домов и поставщиков других утех для ви-ай-пи. Это меня в первую очередь и заинтересовало. Я уже очень давно докладывал об этом федералам, однако узнал, что наверху этой кучи у него еще больше купленых людей, нежели в низах. У меня есть люди, которым я доверяю и которых я мог бы задействовать, но сперва я должен выяснить, насколько сильна эта твоя улика против Дэвиса.

Ривера еще некоторое время вытягивал из меня информацию о том, что конкретно у меня есть на Генри, о деталях убийства. Я, конечно же, держался настороже. Но, согласитесь, как тут не умилиться, когда представитель закона, убежденный, что ты — страдающий манией убийства недоумок, любящий носить дамские туфли, вещает тебе:

— Майк, я знаю, ты невиновен. Мы поможем тебе из этого выбраться. Я уже поговорил с людьми из ФБР, в которых я уверен. Они выставят тебя как свидетеля по делу против Дэвиса.

Я записал все его разглагольствования — в частности, о его подозрениях в отношении Дэвиса, — сказав, что мне это нужно для подстраховки. Дескать, при той свистопляске, что творится сейчас в прессе в связи со смертью Хаскинса и моим исчезновением, журналисты с жадностью набросятся на этот материал.

Никогда не делай то, чего от тебя ожидают, — таково основное правило, когда ты в бегах. Я сказал Ривере, что встречусь с ним на следующий день в гардеробе Западного крыла Национальной галереи искусств. Это классическая часть музея — сооружение с огромными залами, с колоннами, с массивным куполом, оно спроектировано тем же архитектором, вдохновленным римским Пантеоном, который создал Мемориал Джефферсона. Этого они и ожидали от типа вроде меня, трепещущего перед своим первым свиданием с парнем в синей форме.