Смерть на двоих - Татьяна Смирнова

К счастью, мужчин задержал прохладный родник. Пока они утоляли жажду, Кэти успела не только спрятаться поглубже, но и подтянуть за собой турка, скрыв торчавшие ноги в сапогах. И даже устроить его поудобнее, подложив под голову свою накидку. Замерев, словно перед змеей, она напряженно вслушивалась в голоса наверху, ожидая, когда мужчины пройдут мимо.

Но, похоже, удобная полянка приманила не только потерпевших кораблекрушение. Напившись, мужчины стали располагаться на отдых, перебрасываясь короткими фразами. Кэти старательно вслушивалась, но суть разговора ускользала от нее. Похоже, Лайла оказалась права – говорили эти люди не по-французски, речь была медленнее, некоторые звуки словно «сглатывались», а иные, наоборот, звучали четче. И несмотря на то, что несколько похоже звучавших слов она услышала, смысл разговора остался темным. Этого языка Кэти не знала.

Внезапно господин Мехраб глухо застонал. В панике Кэти попыталась зажать его рот ладонью, но тот вырвался с неожиданной силой, приоткрыл глаза, поддернутые мутью, что-то буркнул и снова потерял сознание. Кэти приподняла его, с силой прижала лицом к своему плечу и, укачивая его, словно младенца, тихо, успокаивающе забормотала в самое ухо какую-то чушь.

Поняв, что турок успокоился, Кэти снова прислушалась к неясным голосам наверху. Похоже, их не услышали. Мужчины продолжали говорить, как ни в чем не бывало. Голоса стали громче, более страстными и напористыми. Похоже, по кругу прошлась бутыль вина… Ноздри защекотал запах свежего, острого сыра и лука. Кэти непроизвольно сглотнула слюну. Пошли уже вторые сутки, как она ничего не ела. Может быть, закончив трапезу, эти люди что-нибудь оставят?

Набравшись смелости, Кэти осторожно высунула нос из своего укрытия. Густые заросли олив скрывали ее от сидящих на поляне кругом, но сама она могла их видеть достаточно близко.

Мужчин было пятеро. Все – разного возраста. Один – убеленный сединами старец с благостной снежной бородой и круглой плешью во все темечко, похожей на папскую тонзуру, двое – безусые юнцы, еще двое были, что называется, «в расцвете сил». Одеты они были все примерно одинаково: серые бумажные рубашки, потертые жилеты или колеты, панталоны, подвязанные под коленями шнурками, толстые шерстяные чулки и грубые башмаки. Круглые шляпы они держали в руках, а котомки бросили рядом. Посреди полянки был расстелен плащ и, рассмотрев то, что на нем разложено, Кэти почувствовала настоящую муку: большой хлеб с золотистой, поджаристой корочкой, полкруга сыра, пять или шесть луковиц, большой шмат жирной ветчины, гроздь спелого, впитавшего солнце винограда и большая, оплетенная лозой, бутыль, видимо, с вином. В желудке у девушки предательски заурчало, и она поспешила вжаться в землю так, словно это могло чем-нибудь помочь.

В голосах незнакомцев звучали то азарт, то злость, то насмешка. Кэти скоро наскучило вслушиваться в непонятную речь, и она принялась разглядывать мужчин, рассевшихся на поляне. Ближе всех к ней оказался сухощавый человек лет сорока. Голос он подавал редко, но говорил веско. Когда он поднимал руку, все почтительно замолкали. Вот на эту руку Кэти и уставилась во все глаза, потому что лица его разглядеть не могла – он сидел спиной. А рука была занятной. Рукава рубахи были закатаны до локтей, и худую, но мускулистую руку с крупной кистью в несколько витков обвивала змея. Не живая, конечно. Искусная татуировка – змея, кусающая запястье. Засмотревшись на руку, Кэти увидела, что мужчина время от времени машет ею куда-то вверх, и, проследив за очередным взмахом, разглядела в высокой траве мужские сапоги. Черные сапоги с каблуками, для езды верхом. Неожиданно сапоги шевельнулись, и девушка сообразила, что это не просто брошенная обувь. В этих сапогах были чьи-то ноги.

«Ну и что, что ноги? – сердито подумала она. – Тебе какое дело до чьих-то ног. Мало ли – напился человек вина, разморило на жаре. Уснул. Тебе своих забот мало?»

«А почему его тогда не спрятали в тень? – удивился внутренний голос. – Почему на всех остальных деревянные башмаки, а на этом – сапоги. Почему он лежит в стороне от общей компании, и никто его не окликнул, чтобы угостить вином и сыром?»

Если разобраться, все это было совершенно не ее дело. И самое умное, что можно было предпринять, это аккуратно отползти вниз и последить за господином Мехрабом, чтобы не вздумал снова стонать.

Рассуждая так, Кэти уже осторожно двигалась вдоль края поляны, туда, где она заметила черные сапоги.

Прячась за густой растительностью, Кэти обогнула место, где расположились незнакомцы, ничем не выдав своего присутствия. Так… сапоги она видела где-то… Ну правильно. Здесь они и есть. А к сапогам – узкие панталоны из благородного черного бархата, черный кожаный колет, перечеркнутый тисненой перевязью, кипенно-белая рубашка из тончайшего шелка. И аккуратно, коротко подстриженный затылок. Опустив взгляд вниз, девушка увидела кисти, заведенные вокруг крепкого деревца и крепко перехваченные сыромятным ремнем.

Выходит, компания остановилась не только затем, чтобы попить воды из родника. Они привязывали вот этого…

Пленник! И, судя по богатой одежде – дворянин. Перевязь только подтверждала догадку, а то, что шпаги на ней не было, как и традиционного кинжала за поясом… Его разоружили, а значит, боялись.

«Твое какое дело? – мысленно цыкнула Кэти на свое собственное неуемное любопытство. – Откуда ты знаешь, за что его связали? Может быть, вполне заслужил».

«Может, и заслужил, – не стал спорить внутренний голос, – но ведь он, кажется, местный. И – богат. Может быть, тебе тоже пора что-нибудь заслужить?»

«Веревку на шею? – съязвила про себя Кэти».

Впрочем, спор с внутренним голосом шел своим чередом, а девушка уже двигалась по направлению к связанной фигуре.

Пленник ее, конечно, услышал. Дышала Кэти тяжело, да и двигаться совсем бесшумно не получалось. Связанный повел плечами и попытался повернуть голову, но ничего не вышло, скрутили его на славу. Рассмотрев вблизи, как безжалостно врезались ремни и как уже начали синеть тонкие кисти с длинными, изящными пальцами, девушка отбросила все колебания. Аккуратно сползла вниз, коснулась ремней и попыталась их ослабить. Куда там! Стянуты они были так, словно компания на поляне всерьез считала своего пленника особо опасным. Ну, может быть, он и был таким. Но сейчас явно нуждался в помощи. Тот, с кем обращались так жестоко, явно не жилец на свете.

Внезапно мужчина что-то сказал: тихо, едва слышно. Судя по интонации, это был вопрос. Кэти ободряюще сжала его пальцы и в ответ не проронила ни слова. Вместо этого она нагнулась и что было сил потянула узел зубами. Как будто слегка поддается… Мужчина тоже это почувствовал и энергично задвигал запястьями. И, конечно, затянул узел снова. Кэти зашипела, как рассерженная кошка. Сражаясь с узлом, девушка про себя молилась, чтобы никому из компании не пришло в голову проверить пленника, чтобы господин Мехраб не застонал, и чтобы ей хватило времени. Наконец, ремень ослаб настолько, что при сильном желании его вполне можно было сбросить. Пленник тоже это понял, но шевелиться не спешил, боясь помешать невидимому другу. Он даже не спрашивал больше ничего. То ли боялся, что их услышат, то ли понял, что ему все равно не ответят. Так или иначе, он сидел тихо, спина его была неестественно пряма, а ноги, подтянутые к себе – готовы к стремительному прыжку в любую сторону.