Смерть на двоих - Татьяна Смирнова

Кэти вытащила из-за корсажа тонкий, почти невесомый вышитый платок, зубами рванула его на две части, почти присев от громкого звука, с которым разорвалась ткань. Одну половину сунула обратно, а вторую осторожно вложила в руки незнакомца. Тот, словно поняв ее, сжал неожиданный подарок пальцами. А Кэти торопливо отступила назад. Для одного дня глупостей было вполне достаточно.

Она вдруг с опозданием сообразила, что если незнакомец сбежит, то люди с поляны, скорее всего, начнут его искать тут, поблизости, и неизбежно обнаружат ее и турка. И что потом? Мусульманский наряд, половина рваного платка за корсажем. А вторая половина… где? В руках у их пленника, если его поймают. Сговор налицо. И о чем она только думала? О ветчине и хлебе, которым мог угостить ее богатый испанец? О лошади? О дороге домой?

Разморенных жарой людей на поляне вдруг словно подбросило невидимым толчком. Наверху, не так и далеко, раздался оглушительный свист и вслед за ним конский топот, стремительно удалявшийся от поляны.

Взрыв негодования компании был неописуем! Но короток. Сообразив, что пленнику каким-то образом удалось бежать, они быстро похватали котомки и разбросанное по поляне оружие и рванули вверх, подбадривая себя громкими воплями. Через некоторое время Кэти услышала лошадиное ржание, короткие приказы, стук копыт… И все стихло.

Хлеб, сыр, ветчина и солнечный виноград остались разбросанными по поляне.

Девушка опустилась на колени и с жадностью принялась отламывать изрядные куски от одного, второго, третьего. Лишь утолив первый, самый сильный голод, она вспомнила о своем спутнике. Бутыль с вином оказалась весьма кстати. Можно попробовать напоить его чем-то более питательным и согревающим, чем вода.

…Пленник. Кем он был? За что эти люди привязали его к дереву? Кэти не знала его имени, не видела его лица и спасла совершенно чужую жизнь, повинуясь порыву. Порыв принес ей еду. И, возможно, кучу забот в будущем.

«Забудь, – посоветовал внутренний голос, – все равно уже ничего не изменишь. Ускакали и ускакали. Поешь как следует и покорми турка, он еще пригодится».

«Спасибо за своевременный совет, – огрызнулась Кэти, – сама бы ни за что не догадалась».

Лайла вернулась, когда оливковую рощу уже окутали сумерки. Она принесла ворох каких-то тряпок и едва не выронила их из рук, обнаружив идиллическую картину. Ее дорогой супруг, полностью пришедший в себя, и английская пленница мирно сидели на одном плаще и с удовольствием ощипывали виноградную гроздь.

– Поешь, – Кэти кивнула на внушительный сверток у ног, – очень вкусно, – и, не дав Лайле опомниться, выпалила: – А что может значить рисунок на руке – змея, кусающая запястье?

– Что? – несмотря на сгустившуюся темноту, Лайла смертельно побледнела.

– Ты хочешь, чтобы я, как горная коза, скакала по этим скалам в корсете, кринолине и бальных туфельках на матерчатой подошве? – возмутилась Ирис. Взгляд госпожи Бикфорд буквально пригвоздил Дика к стулу. – Ты вообще представляешь, что это такое?

– Слабо, – признал Дик, испытавший в этой жизни многое, но, действительно, нижние юбки никогда не носивший. – Вы всерьез думаете, что в кирасе легче и удобнее?

– Но ты же не собираешься надевать ее СЕЙЧАС, – возразила Ирис. Аргумент был веский. Дик и в самом деле не собирался нести трофейную испанскую кирасу и шлем НА СЕБЕ. Он собирался нести их С СОБОЙ. Разница, что и говорить, большая. Хотя поначалу его терзали сомнения. Тяжесть, распределенная по телу, все же легче, чем тяжесть в мешке за плечами. Однако стоявшая жара оказалась непреодолимым аргументом, уменьшившая его желание свариться заживо в этом железе.

– Ирис, послушайте… Корсика – католическая и весьма консервативная земля. Здесь не принято, чтобы женщина вообще принимала участие в делах, и то, что вы явитесь на встречу, уже будет для нашего друга сильным потрясением. А если вы будете в мужском платье… Он просто сдаст нас святой Инквизиции, потому что решит что вы – ведьма.

– А если я пройду в женском платье пару миль по горам, он так не решит? Ты представляешь, как я буду выглядеть? Не говоря уже о том, как я буду себя чувствовать!

Если женщина что-то вбила себе в голову, спорить с ней бесполезно. Тем более если это – твоя хозяйка, овен по гороскопу и в данный момент – уперлась как баран. О том, что на встрече с предводителем местных bandito ей делать, в общем-то, нечего, Дик и вовсе предпочел умолчать. Говорить такое женщине, которая захватывала корабли и на равных сражалась с предводителями карибских пиратов, было… неосмотрительно.

В конце концов, пришли к разумному компромиссу: Ирис облачилась в льняную рубашку, юбку и корсаж на шнуровке, какие носили крестьянки, а чтобы не шокировать сверх меры впечатлительных грабителей, накинула испанскую мантилью. Теперь вроде все было в относительном порядке, и Дик Вольнер, скрепя сердце, признал, что хозяйка вполне может сойти на берег одного из самых прекрасных островов Средиземного моря.

Нож и пистолет госпожа Бикфорд пристроила за поясом, когда Дик отвернулся, чтобы не шокировать его. Уж раз она взялась беречь нервы окружающих, начинать следовало с друзей.

О том, что в первую очередь стоило поберечь нервы мужа и, наверное, все же остаться на корабле, в безопасности, Ирис, естественно, не подумала. Да что могло случиться во время короткой вылазки?

* * *

Пепельные скалы, протяженностью в несколько десятков миль, спускались к самому синему на земле, теплому и ласковому морю, где сплетались гибкими змеями заросли актиний. Сквозь лазурную воду просвечивал перламутром узорный коралловый риф, а вдоль него сновали стайки серебристых рыб. С шумом обрушивался в море водопад, образованный стремительной горной рекой. Над ним висела туча хрустальных брызг. Щедрое на яркие краски здешнее солнце, играя, нарисовало над водопадом целых три радуги. Одна прозрачным мостом перекинулась через реку к небольшой, тенистой каштановой роще. Другая аркой висела над миниатюрной, словно игрушечной, украшенной каменным кружевом церковью, давно заброшенной, но относительно целой. Третья радуга сияла просто так. Рай на земле…

Уже час в раю гремели выстрелы, и лилась кровь.

Небольшой отряд, состоявший из двенадцати довольно пестро одетых разбойников, засев за камнями, вполне удачно отстреливался от солдат республики.

Выгрузку можно было считать успешной. Большая часть ящиков находилась уже в дороге, но тут на беду всем, как в лучших традициях, появились они. С полсотни генуэзских мушкетеров в сверкающих на солнце полукирасах. Появились они дружно, с ходу дали залп, сразив шестерых, но затем, получив в ответ, несколько поубавили свою прыть. Разбойники оказались на диво проворны и успевали на один выстрел отвечать двумя. Офицер генуэзцев то тут, то там мелькал своим белым пером на шлеме, пытаясь организовать обходной маневр. Но тут двое солдат упали рядом с офицером, и тот ящерицей вильнул за камень.

Однако затяжная дуэль грозила закончиться не в пользу разбойников, ибо порох подходил к концу.