Коварная любовь Джабиры - Шахразада

– С виду-то лоханка как лоханка…

– Эт правда… Вроде и доски такие же, и паруса целые.

– Не, олух, ты ниже ватерлинии посмотри! Дно чистое, да сидит это корыто высоковато.

– Пустой, по всему видать…

– А второй-то сбежать успел, подставили умники нам пустышку…

Шахрияру надоели эти пустые слова. Он перехватил поудобнее тяжелый боевой топор, рванул дверь, которая должна была вести в каюту капитана. Та распахнулась совсем легко, и принц почти рухнул внутрь.

Света, льющегося из двух окошек, хватило, чтобы разглядеть главное: пустоту, царящую кругом. Однако пустота была более чем странной – ни пыли, ни паутины, затянувшей углы каюты. Пустой стол вытерт до блеска, рундук распахнут…

– Аллах всесильный, да как же они пустились в плавание, дурни…

Тишина была ответом на слова Шахрияра.

Принц решил уже, что пора убираться прочь с этого странного корабля. Но в этот момент краем глаза заметил какое-то движение в самом темном углу каюты. Принц сделал шаг вперед и от удивления присвистнул.

Ибо там, в дальнем, самом темном углу каюты, стояла огромная клетка. А в ней, будто птица, была заточена девушка. Она свернулась калачиком, спрятала голову в коленях.

– Аллах всесильный, что же это такое…

На голос Шахрияра девушка подняла голову. И в самую тьму души принца взглянули ярко-зеленые глаза пленницы. Губы ее едва шевельнулись, но принц отчетливо услышал:

– Спасена…

Голова девушки вновь опустилась на дно клетки. И принц понял, что он обязан вытащить незнакомку с этого странного и страшного корабля-пленителя во имя себя самого – ибо перед ним, воплощенная в плоть и кровь, была его мечта.

– О да, моя греза, ты спасена, – прошептал принц.

Не прошло и минуты, как по палубе загрохотали тяжелые сапоги, четыре топора мгновенно разбили клетку, неведомой магией созданную из тонких стволов дерева. Шахрияр поднял на руки тело пленницы, которая уже не подавала признаков жизни.

– Моя мечта, не покидай меня, – шептал он, шагая по палубе. – Не бросай меня, – повторял он, осторожно перейдя на борт своего корабля.

Никому не доверяя свою драгоценную ношу, Шахрияр наконец добрался до своей каюты, привычно захламленной, но такой уютной, обжитой.

Бережно, боясь дышать, положил он девушку на драгоценное меховое покрывало из барсовой шкуры и лишь тогда обернулся к команде, выкрикнув что было сил:

– Лекаря сюда, живо!

Не помня себя от беспокойства, Шахрияр мерил каюту шагами. Быть может, лекарь появился всего через миг, но отчего-то этот миг показался принцу долгим, словно час. И отчего-то в тиши привычных стен услышал Шахрияр шепот-призрак:

– Море отомстит за меня…

Спешно были обрублены все канаты, которые соединяли корабли принца и странное судно-пленитель. Вот уже между ними оказалось два локтя расстояния, потом пять, потом десять…

Вскоре реи зарябило от суетящихся матросов, с громким хлопком развернулись паруса, ловя ветер. Оставив за кормой таинственный пустой корабль, «Рубака» уходил, вернее, убегал прочь. А потому никто не заметил, как странная дымка окутала сначала мачты корабля, потом стекла на палубу, сгущаясь в углах, поднялась по рулевому колесу, заструилась в распахнутую и теперь уже окончательно опустевшую каюту.

Вслед за дымкой спешило странное шипение. Но всего через миг оно затихло. Контуры необыкновенного корабля задрожали, и вскоре он растаял, как тает глыба льда на ярком солнце.

Лишь покачивалась на волнах шейная косынка Шахрияра, которой он отирал пот в тот миг, когда ступил на палубу корабля-призрака. Однако шелк быстро намок, и красный лоскут исчез в глубинах, будто и не было его никогда.

Теперь ничто не напоминало ни об абордаже, ни об удивительном корабле-пленителе, ни о самой большой ошибке, которую сумел совершить принц Шахрияр, забыв о мстительности морей и их долгой памяти.