Приют гнева и снов - Карен Коулс

Сверху доносится грохот. Прайс снова на ногах. Сейчас он будет здесь. Он не заставит себя ждать. Не так долго, как хотелось бы.

Болото. Больше идти некуда. Осталось только болото.

Я бегу, чувствую, насколько тяжелы грудь и живот. Я бегу черед двор, через дорогу, мимо церкви. Деревья так далеко, они расплываются, словно окутаны туманом. Нет, не туманом – я моргаю, и он рассеивается, потом возвращается, и я едва вижу.

Я спотыкаюсь о камень и падаю, руки царапает, словно обжигает, каменная плита. Я так устала, что хочу заползти за могильный камень и заснуть, но нет. Тогда он найдет меня, учует меня и убьет. Болото – болото и безопасность – в каких-то ярдах от меня. Если бы я только могла добраться. Я хватаюсь за могильную плиту и поднимаюсь на ноги. Дорога позади пуста и тиха, церковный двор тоже. Может, он и не доберется сюда. Может, я ослепила его. Нет – там за церковью что-то движется.

Шатаясь, я иду дальше, за деревья, пересекаю ручей и дальше, в самое сердце болота, так далеко я еще не заходила.

Мне открывается обширная бесплодная пустошь. Затопленные земли тянутся до самого горизонта, мерцая в лунном свете, который отчего-то кажется неземным. Из облаков выступает полная круглая и маслянистая луна, становится светло как днем, и прятаться больше некуда.

Это не мое болото. Не то болото, что мне знакомо.

Я поворачиваю обратно к деревьям, осталось не так далеко. Там впереди лежит ручей, наш ручей, мой и Гарри. Теперь я знаю, куда ступать, я так часто бывала здесь с ним. Боярышник, словно защитник, укрывает меня. О, защити меня! Защити меня от него, от этого дьявола! Я пойду к иве, в темноту.

Земля уходит из-под ног, мир наклоняется. Болото больше меня не узнает. Оно видит во мне чужака и хочет, чтобы я ушла.

– Это я, всего лишь я.

Деревья вздыхают и шепчут – и вот теперь они узнают меня, приветствуют. Болото обнимает меня, словно мать – ребенка.

Я смотрю на деревья и жду. Здесь так холодно, я проголодалась и так устала. Я съеживаюсь среди зарослей боярышника. Веки тяжелеют, но я не позволяю им сомкнуться. Зубы стучат против моей воли. Движение – среди деревьев пробирается фигура, крадется злая тень, дух тьмы. Сердце пропускает удар. Это он. Эта бесшумная крадущаяся поступь принадлежит только ему.

Его силуэт отчетливо вырисовывается, он стоит с толстой тяжелой веткой в руке.

Стараюсь выровнять дыхание, прикрывая рот рукой. Здесь он до меня не доберется, к тому же я надежно укрыта плотными колючими зарослями боярышника.

Эхо разносит его голос над болотом:

– Я знаю, ты здесь. – Он стучит палкой плашмя о ладонь, вертит ее из стороны в сторону. – Такие, как ты, всегда кончают на болоте.

Его поиск нетороплив и методичен. Спешить ему некуда.

– Скоро найду тебя! – рычит он. – Быстрей выйдешь, быстрей с этим покончим.

Он замечает меня и замирает, как хищник при виде жертвы.

Он не может приблизиться ко мне, если не знает каждую кочку и канавку, каждую скрытую ловушку, которой грозит болото.

Он шлепает по мелководью, отсчитывая каждый шаг ударом палки по ладони. Он знает это болото так же хорошо, как и я, но сегодня полнолуние, и река выходит из берегов, весеннее половодье. Я оглядываюсь в поисках укрытия. Вода, кругом одна вода.

Он оскальзывается и ловит равновесие. Забери его. Забери его, а не меня. Прайс едет и запинается, но он уже так близко, что я вижу его рот – эту пещеру, из которой вырывается зловонное дыхание. Слишком близко.

Разворачиваюсь и делаю шаг в неизвестность, во тьму, моля болото о пощаде. В грязи так скользко, но это его не останавливает. Шаг, еще шаг, вода уже подбирается к коленям. Я замираю, вслушиваюсь. Тишина. Возможно, он утонул. Да-да, не может же он нормально видеть такими поврежденными глазами.

Что-то ловит меня за волосы, хватает и тянет. Я падаю на спину, и меня тащит, он тащит меня за волосы по воде на сухой участок. Он тащит меня обратно к иве по земле и камням. Я барахтаюсь, пытаясь найти под ногами опору, но он слишком силен, слишком быстр.

Все кончается так же внезапно, как и началось. Болото поглотило его, я так и знала. Мое болото, мой спаситель. Все тихо и спокойно, тишину нарушает только мое сбивчивое дыхание и нежное журчание ручья, вода плещется о берег, как в те летние дни с Гарри, когда солнечный свет пробивался сквозь деревья и мы лежали в объятиях друг друга.

Вспышка лунного света. Прайс. Надо мной стоит Прайс, на его лице читается ликование.

Я бью его промеж широко расставленных ног, и снова, но он лишь пошатывается, не теряя равновесия полностью, и ревет.

Палка лежит там, где он бросил ее. Он замечает ее и бросается за ней, но я ближе. Мои пальцы смыкаются на ней, и я вскакиваю. Это мой единственный шанс выжить. Если не остановлю его, он убьет меня. Замахиваюсь и бью его по голове сбоку. Удар больно отдается в локоть, но ему должно быть больнее. Должно быть.

Он отшатывается, хватаясь за голову.

И снова – удар с плеча. Сбоку. Этого мало. Он все еще держится, сложившись пополам, его глаза безумны, он смеется. Сумасшедший. Поднимаю палку и обрушиваю на его голову – он падает. Оружие выскальзывает из рук, но это уже неважно. Теперь он мой. Делаю шаг к нему – но нет. Это чудовище из кошмаров восстает из воды и приближается, ползет на коленях, шатаясь, проклиная. Кровь струится со лба. Он размазывает ее по глазам, моргает, тянется ко мне, но промахивается. Он не видит, по крайне мере уже не так хорошо, как раньше.

Я оскальзываюсь в грязи. Падаю спиной в трясину, прямо в воду. Он прижимает меня ко дну, еще и еще. Боль в груди. Он давит на меня всем весом, не могу вздохнуть. Пальцы шарят в грязи, отчаянно пытаясь ухватить хоть что-нибудь. Они смыкаются вокруг камня. Да, да, он достаточно острый.

Свободной рукой хватаюсь за его куртку. Один шанс. Поднимаю голову, делаю вдох и замахиваюсь изо всех сил. Удар приходится