Завороженные - Александр Бушков

Цверг неожиданно и плавно изменил позу — словно текучая вода приняла иную форму. Теперь он сидел, прижавшись спиной к задней стене, вытянув перед собой сомкнутые ноги на всю длину, снова абсолютно нечеловеческая поза, у человека моментально затекли бы конечности…

— Сдохнете, — сказал он убежденно.

— У тебя очень бедный лексикон, — невозмутимо продолжал Шорна. — Как будто ты тупое, примитивное, дикарское создание, не способное грамотно изъясняться, располагающее лишь убогим набором слов. Но это ведь не так, тварь? Я за вами гоняюсь всю свою сознательную жизнь, чуть ли не полвека, уж я-то знаю, на что вы способны. Можете изъясняться цветисто, красочно, умно, словно университетский философ или придворный краснобай… А уж столь интересная, бесспорно выдающаяся тварь, как твоя милость, наверняка во многом превосходит своих рядовых соплеменников, иначе и быть не может… Молчишь?

Он вновь нажал на серебряную ракушку, а ладонью другой руки стукнул по причудливому рычажку. Снова зеленая молния обрушилась на голову цверга, да вдобавок к нему метнулись сверху с полдюжины ослепительно-синих полос, растеклись по телу, покрыв словно бы сетью.

На сей раз цверга корчило гораздо дольше, жутким клубком мотало по всей камере из угла в угол, вдоль и поперек, подбрасывало и шмякало об пол. Теперь он шипел и выл непрестанно, так, что поручику нестерпимо хотелось зажать уши, и он едва сдерживался. Жалости у него не было ни капли, но очень уж эти вопли омерзительны для непривычного человека…

Когда экзекуция кончилась, цверг как ни в чем не бывало устроился в прежней позе, от него веяло свирепой несгибаемостью, почти физически ощущавшейся ненавистью.

Поручик поймал себя на том, что оскалился, что его лицо свело злой гримасой. Тут, безусловно, сработали какие-то инстинкты, каких он в себе и не подозревал. Как кошка с собакой… В этой твари таилось нечто настолько чужое: злобное, враждебное человеческому миру, что рука невольно искала на поясе отсутствующее оружие. Теперь он знал совершенно точно: уживаться на планете людям и этим существам попросту невозможно, должен остаться кто-то один…

— Мои люди только что докладывали… — сказал Шорна. — Там, в ущелье, около которого тебя поймали, и в самом деле расположено некое устройство. Работающее устройство. Никто пока не понимает, что оно из себя представляет, но одно ясно: это что-то чужое, у нас ничего похожего никогда не бывало. А поскольку на планете нет никакой третьей силы, способной управлять высокими технологиями, ответ лежит на поверхности… Что это за установка там, в ущелье? Ты имеешь к ней отношение? Подозрительно, что тебя поймали рядом…

— Сдохни, — промолвил цверг.

Шорна поморщился:

— Ну, это уже скучно… У меня нет никакого желания устраивать тут с тобой пошлую перебранку. Тебе ведь уже не только показали наши методы, но и подробно рассказали кое о чем еще? О средствах разговорить любого из вас? Я их против тебя использую немедленно ради экономии времени. Коли уж на тебя действуют обычные «бичи» и «шестихвостки», все остальное тоже наверняка подействует… Ну да, это надолго затянется. Самые упрямые твои сородичи ухитрялись продержаться пару-тройку суток. Вполне допускаю, что ты будешь запираться и дольше. Но не до бесконечности же? Пройдет несколько дней, и ты все равно ответишь на все вопросы. Только к тому времени превратишься в полуразрушенный отброс, уже никогда не способный вернуться к нормальному состоянию, тихо подыхающий. Тебе и эту перспективу подробно обрисовали. Уверен, так оно и будет. Все равно все расскажешь. Только к тому времени будешь ползающим хламом, и тебя после допроса придется добить — не из жалости, просто чтобы этакий мусор не занимал место… Начали?

Он с нехорошей улыбочкой нажал очередной рычажок. На сей раз молнии не метались, но от пола стало подниматься неяркое сияние, заливавшее камеру, словно пущенная вода. Едва оно коснулось цверга, он вскочил, заметался, запрыгал так, словно его обжигало, вообще причиняло нешуточную боль. Очень быстро сиреневая мгла поднялась ему до пояса, до плеч, выше головы, затопила камеру до потолка. Без труда можно было разглядеть стоявшую у стены высокую фигуру, беспрестанно подергивавшуюся, как человек, которого внезапно принялись кусать мириады блох. Цверга била дрожь, он издал протяжный стон…

— Вот так, — громко сказал Шорна. — Теперь тебя, голубчик мой, будет разъедать неспешно и неотвратимо. Я человек терпеливый, я подожду несколько дней, приду, когда ты будешь ползать и откровенничать, что тебя уже не спасет… Пойдемте, Аркади, оставим гордого и несгибаемого персонажа подумать о будущем…

Он невозмутимо отвернулся и направился прочь, так что поручику пришлось последовать за ним. Отойдя на достаточное расстояние, он спросил:

— А там, в ущелье, и правда…

— Ну конечно, — сказал Шорна. — Туда слетелось множество знающих людей, исследования продолжаются… Абсолютно непонятно пока, что это за штука, как она работает и для чего… но она работает. Беспрестанно. Нечто настолько непонятное… Ничего. Пройдет несколько дней, и он заговорит. Обязательно. А в том, что он имеет отношение к установке, я не сомневаюсь — не верю что-то в совпадения. Не случайно там, где разместилось непонятное устройство, отирался необычно могучий цверг… Я сейчас отправлюсь докладывать императору, его величество велел, чтобы его ежечасно ставили в известность о положении дел. А вы чем будете заниматься?

— Не знаю пока, — сказал поручик. — Поручений от начальства у меня на завтра нет.

— А что касается моего предложения… Вы, часом, не передумали?

— Как вам сказать… — протянул поручик, чуточку стыдясь собственного лицедейства. — Не то чтобы передумал… Но продолжаю раздумывать… Может, я и поторопился с отказом…

В блекло-зеленых глазах Шорны вспыхнула нескрываемая радость:

— Я никоим образом не собираюсь на вас давить, — сказал он со всей мягкостью, на какую, видимо, был способен. — Не по доброте душевной — откуда она у меня… Я просто-напросто прекрасно знаю, что карн по принуждению служить не может, простите за прямоту… Подумайте как следует. И, как я уже говорил… — он вздохнул, — немедленно сообщите мне, если что-то новое как-то почувствуете. Мы, как-никак, союзники теперь. И я вам признаюсь откровенно: не то чтобы я чего-то боялся, но на душе тревожно. Терпеть не могу, когда непонятностей слишком много — а они пошли буквально вереницей, чередой, косяком. Необычно могучий цверг, да вдобавок, что гораздо хуже, обнаружились сразу два работающих устройства цвергов, чего не бывало сотню лет. Оружие у кентавров… Нападения на мамонтов… Странный исход этих самых мамонтов… Слишком много загадок. И никакой конкретной угрозы, что в данных условиях, думается мне, хуже всего: ничего из этого не может быть просто так. Все должно иметь какой-то смысл. А если добавить, что у цвергов не имеется никакой другой цели в жизни, кроме как пытаться сжить людей со света…

Он выглядел сумрачным, не на шутку подавленным. Пожалуй, не стоило сейчас говорить с ним о странных ночных кошмарах и ощущениях общения с мамонтами — это-то явно не имело никакого отношения к главному противнику и напрасно отняло бы у Шорны время…