Высшая проба. Недуг мой, свет мой - Вера Чиркова

– Интересно, – вздохнула Риэлла, глянув в сгустившуюся за окнами тьму, – они уже что-то подозревают?

– А мне не интересно, – говорить о допекших его придворных Гарл не желал категорически, – я больше всего хочу посмотреть на брата. Ну и на Яну, и на остальных. Они уже выезжают, будут через десять минут. Идем в тронный зал.

Ярко освещенные галереи, залы, коридоры и лестницы были необычайно тихи и пустынны. Звук шагов королевской семьи по натёртым до зеркального блеска причудливым узорам наборного паркета отдавался под высокими потолками, улетал в дальние углы и возвращался загадочным эхом. Его невозможно было не расслышать, но ни из одной гостиной, где имели обыкновение коротать время перед ужином придворные законодательницы моды и мнений, никто не выглянул. Даже дверь не приоткрылась, насторожив на миг Риэллу, но королева тут же об этом позабыла, ошеломленная ярким сияньем зеркал, люстр и окон, начищенных магами к встрече с собратьями.

Однако сидевшие в просторном музыкальном зале знатные леди прекрасно расслышали их шаги, да и доносящиеся ароматы грядущего ужина оценили. И уже предприняли пару попыток покинуть кабинет под разными благовидными причинами, но успеха их действия не принесли. Вместо горничных на пороге приоткрытой двери неизменно возникал придворный маг Чендис, в нарядной серебристой форме мага. Вроде и простой; удобные, строгие штаны и рубашка, но в комплекте с коротким летящим плащом, украшенным на плечах затейливой вышивкой и висящей на груди тяжелой, многолучевой звездой, смотрится очень внушительно.

И все вопросы он тоже решал на удивление быстро и просто.

Хотя какие вопросы могут возникнуть у дам, обсуждающих предстоявшую благотворительную выставку, если зал им отвели удобный, с отдельной умывальней, буфет полон сладостей и графинов с разными лимонадами и соками. Разве чай остыл и пирожные подсохли?

Но не успела леди Гессола сообщить об этом магу, как крышечка на чайнике отчаянно запрыгала, из носика повалил пар, а пирожные обрели блестящий румянец, свидетельствующий о свежести.

Наконец предводительница знатных гостий додумалась, как вырваться из ставшего тюрьмой зала и решительно двинулась к двери, желая спросить, когда позвонят к ужину. И не пора ли позвать их мужей и братьев, обсуждавших в своих кабинетах не менее важные вопросы. Предстоящие скачки и первую охоту.

– Лорды советники уже идут сюда, – скалой стоял за дверью Чендис.

– Сегодня какой-то важный прием? – Недовольно хмуря брови, осведомился лорд Жедьеро, – или послы прибыли? А нас почему не известили?

– У меня для вас объявление, – невозмутимо сообщил магистр, едва все лорды оказались в зале, – Сегодня во дворец по важным делам прибывают верховные магистры ордена магов и все посторонние обязаны покинуть замок. Сейчас я вас выведу, кареты уже ждут. Ваши вещи упакованы и погружены.

– Я не поняла… какие вещи? – нахмурилась леди Гессола.

– Все, какие были в выделенных вам комнатах, – сухо ответил маг, распахивая дверь.

– А где мы будем ночевать? – не понял кто-то из личных секретарей.

– У вас есть хозяева, они должны позаботиться. Но если в их домах не найдется места – карета довезет до торговой площади, там на постоялых дворах и в пансионах освобождены места.

Магистр сделал рукой легкий жест, словно сметал мусор, и упругий порыв ветра красноречиво подтолкнул в спину ошарашенных советников и их дам. И они пошли, невозможно бороться с ветром, выдавливающим тебя из комнаты как дорогую икру из осетров.

Вроде и бережно, но неумолимо.

– А ужина нам не положено? – попыталась съязвить одна из дам, но ее реплика повисла без ответа, и с каждым следующим мигом казалась все более жалкой и обреченной.

Они уже почти дошли до центрального выхода, осталось несколько шагов, когда двери вдруг широко распахнулись.

– Приехали, – обгоняя мрачную толпу, деловито сообщил Чендису молодой маг в таком же одеянии, – придержи их в сторонке, чтоб не путались под ногами.

Проводник согласно кивнул и покорный ему ветер прижал лордов к стене, не мешая смотреть, но не давая двигаться. Даже говорить было трудно, да они и не разговаривали, во все глаза рассматривая тех, кого до сих пор знали лишь по слухам, да по портретам.

И первым спокойно и уверенно шагал высокий, крупный магистр среднего возраста, чей породистый, чеканный профиль уже второе столетие украшал золотые монеты и слитки самого большого из срединных королевств. Рядом, опираясь на его бережно подставленную руку, шла не менее известная всем неподражаемо светлая, дружелюбно-улыбчивая женщина, давно списанная сплетницами в безвозвратно бывшие жены. А за ними толпой двигались их дети, внуки, маги и магистры всех мастей и возрастов.

Все они, и мужчины и женщины были одеты в простую, по сравнению с вычурными нарядами придворных, форму магов, но теперь она вдруг стала казаться особо значимой и важной, как парадные мундиры элитных гвардейских полков. И уже вызывала у публики не снисходительные мимолетные усмешки, как ливреи слуг, а острую тайную зависть.

Прибывшие беззаботно улыбались, открыто радуясь каким-то своим победам и не обращая никакого внимания на прижавшуюся к стене стайку советников. Проходили в широко распахнутые створки в соседний, тронный зал, дружески обнимались с королем и королевой, тоже надевшими серебристую форму.

И с каждой секундой в вычурных хрустальных колбах всех бра и люстр дворца все ярче светились клубки ведьминого мха. Да тянулись вверх, поспешно выпуская плети и кисти бутонов стоящие вдоль окон редкие южные цветы.

– Чем их поливают? – с завистью шепнула леди Гессола, и придворный маг неожиданно ответил на ее вопрос.

– Ничем особым. Просто ведьмин мох выведен с помощью магии и чувствует ее присутствие.

Лорд Жедьеро хмуро покосился на жену, обожавшую всех поучать, но не знавшую прописных истин, и пораженно замер, рассмотрев очередного идущего мимо гостя.

– Это же Имольт!

– Ну да, – невозмутимо подтвердил Чендис, – верховный магистр Имольт.

– Но он же глава южного ордена!

В голове советника никак не укладывался невозможный факт, ведь все его наблюдения и выводы подтверждали, что южный и северный отряды магов находятся в состоянии соперничества, почти войны. И все последние годы он искал способ разжечь эту войну. Как говорил какой-то древний вояка – разделяй и властвуй.

– Глава южной цитадели, – укоризненно поправил Чендис, – орден у нас один.

Это был сокрушительный удар, после которого Жедьеро несколько секунд не мог не только говорить, но и стоять. Он незаметно, как считал, привалился к жене и прикрыл глаза. Но его секретарь, тот что прежде всех задумался о ночлеге, недоверчиво справился:

– А почему вы прежде никогда об этом не говорили, а теперь открываете тайны?

– Но вы ведь никогда прежде и не интересовались, – по губам магистра скользила ехидная усмешка, – а тайны в этом нет. Кто хотел, давно все выяснил.