Убийца великанов - 2 - Алекс Фед

С превеликим удовольствием Свен расправился с маринованными в меду перепелиными яйцами в панировке, нежным пряным паштетом из печени тетерева на тыквенных хлебцах с маслом из молока яка, заправленной в пяти перцах и горчичной настойке бужениной из косули в соленых листьях репы, запеченным орехово-трюфельным сыром с благородной белой плесенью в соусе из томленой в ликере груши и айвы, а также фаршированными четырьмя видами мяса грибными шляпками под хрустящей луковой корочкой и десяти специях.

И после того, как его первый голод был утолен, можно начать растягивать удовольствие и напоследок по-настоящему насладиться переливами и сочетаниями вкусов.

Любое блюдо в меню Свена было подобно музыке, где каждый ингредиент играл свою партию, складываясь в единый ансамбль. А он благодарный слушатель и знаток оценивал многогранность и мельчайшие оттенки.

Дыхание шафрана, звон гвоздики, шуршание мускатного ореха, ванильная трель и полифония перцев!

— Браво! Бис! — хмыкнул Свен и вновь потянулся к паштету из печени тетерева, опустевшее блюдо с которым слуга обновил на полное.

Было время, когда пища для него не представляла сильного интереса. Она была лишь топливом, которое поддерживало работу организма. Тогда Свен предпочитал магию и удовольствия плоти. ОН был одержим звуками и человеческим телом. Уже и не вспомнить, сколько у него было женщин и мужчин. Зато из памяти никак не стереть, как злилась на него покойная жена. Ее истерики и крики, обиды и слезы.

Все изменилось в одночасье. С тех пор он лишился волос на теле и у него отпала необходимость в каких-либо плотских утехах. Он потерял вкус и ощущения. Вместо этого он слышал пищу, запахи, цвета и прикосновения. Все, что он ел либо обонял, вспыхивало в голове какофонией и вызывало неприятные тактильные ощущения по всему телу. Иногда весьма болезненные. Обычная вода вонзала звонкие иглы прямо в основание шеи.

Мать его детей нашла себе другого, вместо обессилевшего и все время раздраженного мужа. Они поменялись местами, и Свен вернул ей истерики и крики. Тогда он понял эту отчаянную злость. На нее, на себя, на всех. Он ненавидел эту пресную жизнь и был на грани, почти потеряв свою магию. Это он позволил Бизону так высоко подняться и захватить слишком много власти.

Свен готовился тихо оборвать свою песню, не видя смысла в расстроенной магии. Тогда в его жизнь ворвался Релдон. Он сразу все понял, не давил, не уговаривал, но подстроил такой сеанс Гипноза, который перевернул все с ног на голову. Вернее, вернул на место. Да, восприятие не стало прежним, но это оказалось великолепно! Открылись вкусы, запахи, цвета, формы, характеры… весь мир требовал обратить на него внимание, но Свен его просто отказывался слушать, скорбя о старом заедающем мотиве. А стоило только прислушаться, как его захватила новая музыка.

Для настоящих удовольствий нужно созреть. Учиться разбираться и осваивать, но всегда двигаться дальше. И эта магия доступна не каждому. С тех пор жизнь щедро делилась со Свеном всем прекрасным, что у нее было. И никогда на его столе больше не появлялось одно и то же блюдо повторно.

В слышимом спектре обычных людей — всего семь нот, из которых рождается бесконечное множество сочетаний. А одних соусов известно более тысячи. Вот оно — истинное разнообразие. И целой жизни мало, чтобы постигнуть его.

Когда с основными блюдами было покончено, внесли сладкое.

Десерт — завершающий аккорд правильной трапезы. Два-три завершающих аккорда.

Свен позволил себе полюбоваться усыпанной ягодами воздушной белой пеной, необычной геометрической формой пирожного из восьми видов шоколада на четырех видах молока и радужным градиентом слоев в разрезе цветочного торта с засахаренными лепестками.

Вот теперь можно приступить к своим прокураторским обязанностям.

Главная Лаборатория Запретного Города располагалась в отдельном двухэтажном здании. Оно казалось небольшим. Но это было обманчивое впечатление, так как еще шесть этажей уходили под землю. Окон не было, чтобы исключить попадание солнечного света, который может негативно сказаться на образцах и проведению опытов.

Персонал на верхних этажах занимался поддержанием и ремонтом дворцовых темпоралей, первый нижний — исследованиями материй и веществ, а другие — новейшими разработками в самых различных областях.

Релдон обнаружился в особой секции, куда можно было попасть только имея Печать Прокуратора. Эта часть Лаборатории состояла из огромного зала и нескольких небольших комнат. Одна из них была забита чертежами и схемами самых различных темпоралей, вторая — редкими механизмами и оружием, а третья представляла собой хорошо оборудованное помещение для тестирования образцов в изолированных стеклянных камерах.

В одной из этих камер сидел Релдон и просматривал записи. Перед ним лежала куча перчаток, две отдельно и несколько похожих друг на друга заготовок для мечей.

— Все еще не теряешь надежды повторить? — спросил Свен, приоткрыв дверь.

Упорствую, скорей. Я третий год над ними бьюсь, но никак не могу разгадать секрет. Это раздражает.

Толстяк перетек внутрь камеры сквозь щель, куда бы едва протиснулся сам Релдон, и закрыл дверь.

— Как ты это делаешь?

— Что именно?

— Эффектно появляешься, — рассмеялся тот, глядя на Свена.

Все он знал. Уж Релдон точно в курсе того, как двигаются обученные убийцы, столько лет держав одну из них прямо под боком. Но толстяк любил красоваться и делать вид, что не понимает, о чем идет речь.

— Здесь та самая перчатка с руки сэра Артура?

— Да, — ответил Релдон и отошел немного, давая возможность подойти вплотную к темпоралям на столе.

— Великолепно.

Сложное переплетение металлов и инкрустация драгоценными магическими камнями требовало ювелирной точности. Очень тонкая и кропотливая работа. Легкое сияние линий в виде золотого льва на тыльной стороне ладоней показывало количество оставшейся энергии. Сейчас они почти погасли, так как магия заканчивалась. Это было настоящее произведение магического искусства.

Свет отражался от металлических пальцев двух перчаток, но одна была тусклой, словно втягивала в себя часть попадающих на нее лучей. Свен указал на нее и пробормотал:

— Только твои не очень-то похожи на оригинал… Можно?

— Они не кусаются.

— «Зато ты можешь», — подумал Свен и осторожно взял подлинную перчатку для Клеймора и подергал ее пальцы.

Что-то внутри щелкнуло, и толстяк перевернул ее.

— Всесвет, Релдон, что за дрянь?! — он немедленно вернул темпораль на стол и скривился. — Не мог ее почистить?

Внутри