Неопознанный ходячий объект - Татьяна Полякова

— Почему ж тогда нельзя? — еще больше перепугаласьЖенька.

— Потому что кто-то может его перепрятать. Скажи намилость, почему, как только стемнеет, ты становишься дура дурой?

— Кто его перепрячет? — не обращая внимания на моезамечание, спросила она.

— Убийца, кто же еще?

— А почему до сих пор не перепрятал?

— Откуда мне знать.

— О господи… Идем быстрее за участковым.

— Кто-то должен остаться.

— Я не могу, — торопливо заверила Женька, — иодна в деревню тоже идти не могу, и не надо на меня так смотреть…

— Я смотрю в другую сторону.

Если честно, оставаться мне очень не хотелось, а вдругубийцу вовсе не испугает мое присутствие, а даже наоборот?

— Давай заорем погромче, — предложилаЖенька. — Может, кто услышит? — И приготовилась орать, но вдругиздала какой-то булькающий звук и схватила меня за локоть. — Там кто-тоесть.

— Прекрати… — начала я, но Женька, выхватив у меняфонарь, направила его луч в темноту, и я на мгновение увидела две темные тени,они мелькнули и исчезли за деревьями, только тени вовсе не были бесплотны, яотчетливо слышала шаги.

И тут мы с Женькой заорали. А потом бросились бежать, крикнаш постепенно перешел в повизгивание, а мы наконец-то ворвались в деревню. Кчести участкового, спал он чутко. Когда мы подлетели к его дому, он стоял накрыльце одетый и вглядывался в темноту ночи.

— Василий Иванович, — задыхаясь от счастья,крикнула Женька, — мы труп нашли. Безголовый. Идемте скорее, в лесу кто-тоесть, боимся, как бы труп в болоте не утопили.

Василий Иванович лишних вопросов задавать не стал, бросилсяв огород и вскоре вернулся с собакой, довольно крупной для дворняжки. Япорадовалась его сообразительности, собака не помешает.

Мы ходко заспешили к лесу, по дороге растолковав, откудаузнали про труп, как нашли его, главное, про подозрительные тени, мелькнувши влуче фонаря.

— На болото труп вряд ли потащут, — поде лилсясвоими соображениями участковый. — К реке ближе… — Честно говоря, явздохнула с облегчением, слова эти свидетельствовали о том что Василий Ивановичнам верит, а я, признаться, сама себе верила с трудом.

Мы достигли леса и сразу пошли медленнее, чем ближеподходили к двойной березе, тем беспокойнее мне становилось. Собака глухозарычала, участковый расстегнул кобуру и достал оружие, а Женька схватилапалку, отчаянно выстукивая зубами дробь. Я подумала и тоже взяла пал покрепче,благо, что недостатка в них не было.

Вот кусты, яма… совершенно пустая, что меня не удивило.

— Ну-ка, посвети мне, Анфиса, — попросил ВасилийИванович, присел и стал изучать траву под ногами. — Волоком тащили, труп,он ведь тяжелый, особливо если затвердеть успел. Дружок, давай, не подведи…нюхай.

Если честно, в Дружка я не очень верила, не похоже, чтобыпес заслужил благодарность уголовного розыска. Одно хорошо — несмотря наотсутствие трупа, Василий Иванович не сомневается, что он был. Тут я подумала,что милицию наш рассказ вряд ли убедит, даже если участковый с нами согласится.Им либо подавай улики, либо… Додумать я не успела, Дружок заспешил внаправлении реки, и мы бросились за ним. Время от времени Василий Ивановичостанавливался и обследовал землю. След на траве был отчетливо заметен, но этоночью, а утром, когда роса высохнет, трава поднимется… «Ни черта мы недокажем», — в сердцах решила я.

Собака вывела нас на высокий берег реки и отчаянно залаяла.

— Так и есть, — пробормотал сильно запыхавшийсяВасилий Иванович. — В воду сбросили… Завтра вызовем водолазов и найдем.Говорите, злоумышленников двое было?

— Утверждать не берусь, — ответила я раньше, чемЖенька принялась фантазировать. — Мы здорово испугались. Мелькнуло что-товроде теней, а потом шаги… — Тут в голову мне пришла одна мысль: еслипредположить, что преступников двое и явились они из пансионата (а с тогоместа, где мы стояли, до него подать рукой), на ум приходит только одна пара:писатель с женой.

Неужто они? А если все-таки Николай? Привез с собойсообщника… тому даже необязательно в деревне появляться. Нет, лучше мне о своихдогадках помалкивать, навру с три короба, а людям неприятности, пусть в милициисами разбираются.

— Идемте-ка в пансионат, — заявил ВасилийИванович, как видно, имея свои мысли насчет преступников.

Через пятнадцать минут мы уже входили в холл, соннаядежурная сообщила, что все давно спят, но на нас данное утверждение впечатленияне произвело.

— Василий Иванович, — зашептала я ему наухо, — вы всех в холле соберите, а я пройдусь по комнатам, если кто-то изних сейчас выходил, обувь должна быть мокрой…

— Молодец, Анфиса, — кивнул он. Женька пересталадрожать и с видимым облегчением устроилась в кресле.

Через несколько минут в холл спустился Валера, затемВладислав Петрович, сонно щурясь, последней появилась Лидия Артуровна,выглядела она очень недовольной.

— Что за шум? — спросила она капризно.

— Произошло ЧП, — заявил участковый. — Яхотел бы знать, кто из вас покидал дом в течение последнего часа.

— Шутите? — поднял брови Валера. — Комупридет охота гулять в эту пору?

— Тут взгляд его остановился на нас с Женькой, надосказать, выглядели мы занятно, как, впрочем, и Василий Иванович. Джинсы мокрыедо самых коленей, на них налипла какая-то трава, собачник и простогрязь. — Да что случилось-то? — испуганно спросил Валера.

— До прибытия милиции вынужден умолчать. Анфиса, у васесть телефон? — обратился он ко мне, достал бумажку из кармана и протянулсо словами:

— Вот, позвоните срочно.

Позвонить я не могла, так как из-за местоположения домасвязи не было и приходилось подниматься на гору, о чем я Василию Ивановичурассказывала, вряд ли он это забыл, значит, имел в виду другое.

— Хорошо, — кивнула я, направляясь к лестнице.Писатель проводил меня настороженным взглядом, его жена откровенно враждебным.

Обе комнаты, и Валеры, и писателя, были открыты. Впрочем,если бы они позаботились запереть их, отправляясь по тревоге в холл, это самопо себе выглядело бы подозрительным. Я вошла в комнату писателя и быстро всеосмотрела.