Люди Края - Владимир Зырянцев

— Да, я тоже знаю… — прошептала девушка.

— Хорошо, допустим, это темная материя, — сказал Мельник. — Но тогда здесь и законы природы должны быть другими. Сможем ли мы тут жить? Будут ли здесь работать компьютер и приборы? А двигатель? Если нет, мы даже вернуться не сможем.

— О темной материи известно только то, что она не излучает и не отражает свет, — ответил астрофизик. — Все остальное — загадка. Может оказаться, что здесь вообще не образуется электроток.

— Но Хищник здесь как-то прошел, — возразил Чжан. — И не только прошел, разорви его демоны, но и обосновался здесь, а потом вернулся обратно.

— Да, они смогли, — согласился Трабл, — значит…

— Послушайте, — сказала Элен, — но ведь здесь, на борту, все состоит из обычной материи, а не из темной, верно? Значит, все должно работать. Может, двигатель просто отключился, как бывает при ядерном взрыве?

— Хорошо, давайте попробуем, — согласился Мельник.

На правах капитана он подошел к пульту и перевел тумблер запуска двигателя в рабочее положение. Ничего не произошло. Аварийный генератор тоже не запускался.

— Может, попробовать включить вспомогательный? — предложила Элен. — Ведь для этого достаточно одной искры.

— А ее можно получить вручную! — воскликнул Мельник и первым полез в люк.

И действительно: с третьего поворота ручного генератора вспомогательный двигатель включился, а от него удалось запустить и главный. Спустя несколько минут корабль вновь сиял огнями — единственный источник света в окружающей непроглядной темноте.

— И что дальше? — спросил Чжан, когда они снова собрались в рубке.

— Теперь будем искать их базу, — заявил Мельник. — Вряд ли Хищник устроил ее далеко — тогда ей было бы неудобно пользоваться. Если Элен права и у этой звезды только две планеты, база должна быть на одной из них.

— Но как мы их найдем вслепую? — спросил Чжан. — Ведь радары здесь тоже не действуют.

— Может, они как-то проявляют себя, — предположил Мельник. — Нужен же им какой-нибудь свет.

— Вовсе нет, — покачал головой Чжан. — Супи не нуждаются в свете. А кроме супи, тут, наверно, никого нет.

— Кроме того, на планете темной материи воздух, если он там есть, скорее всего, не проводит свет, — заметил Трабл.

— Ну тогда нам остается надеяться на Элен, — сказал разведчик. — Если твое предположение верно и ее готовили для жизни здесь… Может, у нее обнаружатся еще какие-нибудь необычные способности?

— Я не знаю, — сказала Элен, увидев, что все взгляды обращены на нее. — Может, есть еще способности, но я их пока не чувствую.

— Но планету-то ты чувствуешь по-прежнему? — спросил Мельник.

— Да, она вон там — вот в том квадрате, — указала девушка на экран.

— В разных условиях приходилось мне прокладывать курс, — заметил Мельник, — но телепатически еще не доводилось. Ладно, попробую. Все по местам! Даю тягу!

Когда корабль исчез в беззвездном небе Утопии, так что он уже не мог различить и малую частицу тепла его дюз, он повернулся и направился обратно на базу. Кругом царил непроглядный мрак, но Отшельник шел уверенно. Это для людей здесь были и мрак, и жара, и отравленный плотный воздух, а он чувствовал себя как в родной стихии. Ни люди, ни пруви, ни даже обычные супи не могли бы здесь жить, а он мог. Жить, работать, исследовать то, что оставалось недоступным для остальных. И все благодаря Союзнику. Это он дал ему новое зрение, и слух, и совсем новые чувства, которых люди просто не знали. Как сказал один древний поэт, „и очи трепетные вынул“. Именно так.

Он спустился по крутому склону, перешагнул ручей, воду которого пить нельзя — в ней был хлор, потом еще один ручей, в котором была сера, и вышел на равнину.

Здесь надо быть настороже — тут имелась жизнь. Здешняя жизнь не бегала и не летала, не рвала добычу зубами, но убивать она умела не хуже, чем на Земле. Он настроил все рецепторы, чтобы вовремя отметить малейшее движение поблизости, и на всякий случай достал бластер. Универсальное оказалось оружие — даже здесь, в иной Вселенной, оно действовало. Надо только было его слегка перенастроить и научиться заново пользоваться. Вот этому первым научился он, потом научил Союзника. Тот был очень признателен.

На этот раз никто из здешних обитателей ему не встретился, и Отшельник без приключений преодолел равнину и уже готовился открыть люк, закрывавший вход в лабораторию, когда вновь услышал шум двигателей. Он еще немного постоял, прислушиваясь. Сомнений не было: корабль возвращался. Значит, какая-то поломка или другая неприятность. С хорошими новостями сразу после старта не возвращаются.

Он двинулся обратно, перебирая в уме узлы установки: какой из них мог отказать? Впрочем, это невозможно, чтобы корабль вернулся из-за поломки установки — не станет же Союзник ее опробовать здесь, для этого надо как минимум миновать Коридор. Что же еще могло случиться?

От размышлений его отвлекло какое-то движение возле скалы слева. Он использовал свой тепловой орган чувств, для работы которого в земных языках не было подходящего слова (притеплился? всхолонул?). Ну вот, как знал — мокрица! И кажется, голодная. Убежать вряд ли удастся. Что ж, посмотрим.

Он вновь достал бластер и продолжил двигаться в сторону посадочной площадки, внимательно следя за перемещениями хищника. Так и есть — заметила! Сгусток черноты высотой с небольшой дом сорвался с места и заскользил к нему. Он навел бластер, дождался, когда огромная туша попадет в перекрестие прицела, и нажал спуск.

Результат, как и в прошлый раз, был отличный — гадину разнесло на куски. Некоторые упали в заросли трясинника (название не очень удачное, но ничего лучше он не придумал; в конце концов, он все же не биолог) и сразу исчезли. Страшная все же штука — этот трясинник, не дай бог в него попасть. Он однажды, когда только осваивался здесь, наступил на самый край — еле выбрался.

Пока он воевал с мокрицей, корабль уже завис над стартовым кругом, но почему-то не садился, стоял на огне. Это не было похоже на Союзника — вот так почем зря расходовать топливо. Может, какая-то поломка двигателя? Ладно, сейчас он все узнает.

Пока он взбирался на холм, на котором располагалась посадочная площадка, корабль наконец вышел из своей странной задумчивости и сел. Ученый вышел на стартовый круг, поднял глаза на корабль — и только тут понял, что это не „Нельсон“. Это был совсем другой корабль!

Он остановился в растерянности. Никакой чужой не мог сюда добраться, это он хорошо знал. Пройти „заколоченные“ Ворота, сориентироваться, отыскать планету, а на ней посадочную площадку мог только свой, посвященный в детали Миссии. Может быть, это кто-то из друзей Союзника? Он говорил, что у него есть друзья, но они никогда здесь не появлялись, и Союзник не говорил, что кто-то из них может прилететь. Может, он забыл сказать? А может, у кого-то из этих друзей случилась поломка и ему требуется помощь? Вот и люк почему-то долго не открывается. Что ж, он готов помочь.