Постоянная Крата - Владимир Михайлов

– Скорее всего, потому, что опасаются какого-то сопротивления с нашей стороны. Мы ведь можем быть вооружены: у страха, как говорится, глаза велики. А здесь, рядом со всем этим хозяйством, они постараются избежать даже малейшей угрозы целости всей начинки. Поэтому стрелять в нас не станут, даже если мы окажемся в прицеле: один рикошет – и кто знает, что за каша тут заварится. Нас можно взять только без выстрела. Схватить, или усыпить, или еще что-нибудь в этом роде…

– У вас неплохо варит котелок, мадам.

– Ну и лексика у вас – винегрет какой-то… Ладно, это я так. Но у меня возникли кое-какие мысли. Будете слушать?

– Прошу вас, мадам. Почту за счастье, мадам.

Старуха не улыбнулась. Сказала:

– Представьте себе, что мы – ремонтники. И что… ну, хотя бы на той вот трубе (она указала) предполагается некоторое нарушение – ну, не разрыв, но назревающая угроза его: тут же наверняка все под контролем. И мы пришли, чтобы усилить, дополнительно произолировать это место – применить временную меру до того, как этот участок трубы вообще будет заменен. Как по-вашему, каким способом мы – один из нас хотя бы – сможет добраться до нужного места в трубе? С площадки не дотянуться. А для работы надо оказаться вплотную к объекту. Каким же образом?

Тон Чугар нахмурился, размышляя.

– Способ один: должно быть средство передвижения уже не по стенкам трубы, как эти лестницы, но по всему ее внутреннему пространству. Да еще с возможностью маневрировать – и по горизонтали, и по вертикали, со всеми степенями свободы. Я вижу только один выход: свободно парящая платформа. Что-то в таком же роде… как…

Он вовремя спохватился: об этом говорить было никак нельзя.

– Ну, в общем, такие бывают.

– Охотно верю, – согласилась она, едва заметно усмехнувшись. – И как же, по-вашему, мы сможем получить к ней доступ?

– Ну, – сказал он, – над этим надо еще подумать.

– А мне это представляется ясным. Чемоданчик мастера. Я буду удивлена, если там не обнаружится пульт вызова и управления такой платформой.

– Черт, и в самом деле…

Он присел на корточки и раскрыл кейс.

– Ну, вот еще. Да тут их… раз, два… четыре штуки! Какой же?

Старуха подползла, заглянула ему через плечо.

– Второй слева.

– Уверены?

– Совершенно.

– Ну, терять нам все равно нечего… Может, вы знаете и то где тут на нем вызов?

– По-моему, это очевидно: верхний ряд, красный цвет.

– Будь по-вашему.

И Тон решительно нажал.

Ждать пришлось четыре секунды с небольшим.

– Извините, мадам, я перелезу первым. Не знаю, насколько она устойчива…

– Действуйте.

Тон перелез через барьер на всплывшую снизу и уравновесившуюся рядом с площадкой круглую, тоже с перилами платформу – ста двадцати сантиметров в поперечнике.

– Будет тесновато, мадам.

– Я занимаю немного места.

– Позвольте – я вам помогу… Вот так. Такси подано. Куда едем – вверх, вниз?

– Вниз, конечно же, – ответила она без колебаний.

– Это почему?

– Наверху нас ждут с большей уверенностью. И к тому же… внизу больше уровней, значит – больше пространства. Легче затеряться. Все это, – она кивнула на магистрали, – идет ведь сверху вниз, не наоборот, следовательно, внизу и находится жизненно важный центр этой системы, не знаю уж, как ее точнее назвать. Включая, может быть (тут голос ее стал едва ли не мечтательным), главный компьютер этого мира. Где-то в самом низу. Если попасть к нему – там все, ищущие нас, вынуждены будут вести себя очень-очень осторожно.

– Понимаю, мадам. А для нас эта осторожность необязательна.

– Верно. Вы сами сказали: терять нам нечего.

– Все. Экспресс отправляется. Держитесь крепче. Лучше снова сядьте. Я думаю, вот эта – со стрелкой вниз.

– Согласна.

Тон Чугар нажал кнопку. При этом он, сам того не сознавая, закрыл глаза. Но старая дама этого не заметила. Иначе наверняка не преминула бы выдать какую-нибудь колкость.

Когда он их открыл, то пришлось на миг снова зажмуриться: показалось, что он оказался внутри гигантского калейдоскопа и все цвета мира проносятся перед ним, меняясь местами, разыгрывая цветовую партитуру никем еще не написанной светомузыкальной симфонии. Платформа – по первому впечатлению – просто падала, да еще и вращалась при этом, и это показалось Тону опасным.

Он невольно перевел взгляд на пульт управления, который до сих пор сжимал в пальцах. Интересно, как тут регулируется скорость спуска или подъема? Ведь, чтобы разглядеть что-то, двигаться надо куда медленнее, почти ползком. А сейчас – хорошо еще, что нет ускорения, спуск идет равномерно, хотя и слишком быстро. На маленьком дисплее номера проносившихся мимо уровней кружились, как десятые доли на секундомере. Где тут замедление? Тут? Нет, замедлилось вращение, но не скорость, с какой платформа стремилась к центру Улара. Интересно, сколько же уровней врыто в грунт? В скалу, не в какие-нибудь осадочные породы… Может быть, вот эта кнопка? Ну, сразу… Ага! Дергаешься? А если подержать нажатой подольше? Все, оказывается, очень просто. Мог бы и сразу сообразить. Уровень какой? Сорок шестой. А внизу что? Все та же труба, но теперь, при медленном снижении, можно заметить: количество коммуникаций, заключенных в трубу, намного уменьшилось; вот и сейчас, на сорок шестом, несколько труб и кабелей уходят в сторону, в стенку трубы в нескольких направлениях. Да, больше половины уже разошлось. Но и осталось немало…

– Не так медленно, – прозвучало снизу, от сидевшей на платформе, подтянув колени к подбородку, старой дамы. – Иначе они заметят нас, когда будем проходить мимо очередной камеры.

– Вы не боитесь разбиться?

– Думаю, что платформа достаточно хорошо подстрахована на случай отказа каких-нибудь систем или человеческого фактора.

– Ничего не остается, как поверить вам…

Ускорение – надо полагать, вот оно. Нажали. Все правильно. Еще чуть быстрее…

– Так вас устроит?

– Почти. Но не может же эта труба быть бесконечной… Что это? Телефон?

– Я его не вижу. Нет, похоже – платформа предупреждает нас о чем-то. Звонком. Как в добрые старые времена.

– Зачем вы опять тормозите?

– Не я. Это она сама. Видимо, на подходе конечная станция.

– Ладно. Положимся на автоматику.

Последним оказался шестьдесят четвертый уровень. И на нем не было ничего. Даже выходов. Последние коммуникации – их осталось совсем немного – уползали в стены. Правда, вглядевшись, можно было различить лазы – дверцами назвать их было нельзя, – снабженные щелями для карточек – наверное, на тот маловероятный случай, если какая-то авария произойдет именно в этом, как мысленно назвал Тон, подвале. Пожалуй, они спустились чересчур низко.