Безымянное семейство - Жюль Верн

В долгие свободные вечера Бриджета и Клара, сидя у изголовья де Водреля, передавали ему все, о чем говорилось вне дома. Имя Жана неизменно упоминалось в их беседах. Смог ли он присоединиться к своим сподвижникам в Сен-Дени? Даст ли он весточку обитателям «Запертого дома»?

Клара в таких случаях сидела молча, опустив глаза, уносясь мыслями куда-то далеко, а де Водрель рассыпался в похвалах молодому патриоту, который олицетворял собою дело нации. Да! Госпожа Бриджета может гордиться, имея такого сына!

Бриджета, опустив голову, ничего не отвечала на это или отрывисто бросала, что Жан всего-навсего исполняет свой долг.

Читатель не удивится тому, что Клара почувствовала дружеское расположение, почти дочернюю любовь к Бриджете и всем сердцем привязалась к ней. Ей казалось естественным называть ее матушкой. Однако когда девушке хотелось взять ее руки в свои, было похоже, что Бриджета старается уклониться. Если Клара обнимала Бриджету, та намеренно отворачивалась. Что-то здесь крылось такое, чего Клара никак не могла понять. Как бы ей хотелось узнать прошлое этой семьи, у которой не осталось даже имени! Но Бриджета молчала. Так что отношения двух женщин, девушки и старой матери, сложились таким образом: доверие и глубокая, почти дочерняя привязанность — с одной стороны и чрезвычайная сдержанность и порой необъяснимая отчужденность — с другой.

Вечером 2 декабря Сен-Шарль был взбудоражен тревожным известием — тревожным настолько, что Бриджета, принесшая его из селения, не решилась передать его де Водрелю. Клара с ней согласилась: не нужно было нарушать покой, в котором отец еще сильно нуждался.

Поговаривали о том, что королевские войска только что снова разбили патриотов.

Действительно, правительство не пожелало довольствоваться только победой над повстанцами в Сен-Шарле. Ему необходимо было также отомстить за поражение, нанесенное полковнику Гору в Сен-Дени. Если это удастся, то реформистов, преследуемых агентами Джильберта Аргала и вынужденных рассеяться по приходам округа, опасаться больше не придется — останется лишь подвергнуть суровому наказанию главарей повстанцев, заключенных в тюрьмы Квебека и Монреаля.

Два орудия, пять полков пехоты и эскадрон кавалерии были поставлены под начало полковника Гора, выступившего с этими силами, намного превышающими силы патриотов, и прибывшего в Сен-Дени днем 1 декабря.

Весть об этой экспедиции, сначала в виде неопределенных слухов, вечером того же дня достигла Сен-Шарля. Кое-кто из жителей, возвратившихся с работы в поле, не замедлил эти слухи подтвердить. Вот тогда-то обо всем узнала Бриджета и, скрыв тревожные новости от де Водреля, без колебаний сообщила их Кларе.

Нетрудно представить, как велико было беспокойство и отчаяние обеих женщин.

Ведь именно в Сен-Дени отправился Жан, чтобы встретиться там со своими товарищами по оружию и снова организовать восстание. Много ли их, достаточно ли хорошо они вооружены, чтобы противостоять королевским войскам, — вот в чем был вопрос. Ведь лоялисты, однажды начав преследование, доведут расправу до конца! Не предпримут ли они в таком случае обыски в селениях и деревнях графства, особенно скомпрометировавших себя участием в последнем мятеже и особенно — в Сен-Шарле? Не будет ли раскрыта тайна «Запертого дома»? Что станет тогда с прикованным к постели де Водрелем, которого невозможно переправить за границу?

В каких муках провели Бриджета и Клара тот вечер! Из Сен-Дени уже поступали первые известия, и они были неутешительными.

Полковник Гор нашел это местечко покинутым его защитниками. Предвидя неудачу в неравной борьбе, те решили отступить. Что касается жителей, то они оставили свои дома, ища спасения в лесу либо переправляясь через Ришелье, чтобы найти убежище в соседних приходах. Что творилось в Сен-Дени, оставленном на произвол солдат, беженцы не видели, но легко могли себе представить.

С наступлением ночи Бриджета и Клара сели у постели де Водреля. Несколько раз им пришлось объяснять ему, почему улицы Сен-Шарля, столь тихие вот уже несколько дней, оглашаются голосами. Клара изощрялась, придумывая разные причины этому шуму, чтобы не обеспокоить отца. Затем, перенесясь мыслями далеко отсюда, она стала задаваться вопросом, не нанесен ли делу независимости последний удар, от которого оно не сможет оправиться, не вынужден ли Жан со своими товарищами отступить к самой границе, не попал ли кто из них в руки королевских солдат?.. Удалось ли бежать самому Жану? Может быть, он постарается добраться до «Запертого дома»?

Клара предчувствовала его появление, однако в этом случае было бы невозможно скрыть от де Водреля поражение патриотов.

Быть может, того же опасалась и Бриджета? И они обе, погрузившись в одинаковые мысли, понимая друг друга без слов, хранили молчание.

Около половины двенадцатого в дверь «Запертого дома» трижды постучали.

— Это он! — воскликнула девушка.

Бриджета узнала условный стук. Конечно же, это был кто-то из ее сыновей.

У нее вдруг мелькнула мысль, что это, должно быть, Джоан, которого она не видела уже более двух месяцев. Но Клара не могла ошибиться, она повторяла:

— Это он!.. Он!.. Это Жан!

Бриджета отперла дверь — за ней стоял Жан. Он быстро переступил порог дома.

Едва дверь за ним закрылась, как Жан, прижав к ней ухо, стал прислушиваться к звукам снаружи, сделав матери и Кларе знак не произносить ни слова и не двигаться.

И Бриджета, собиравшаяся было воскликнуть: «Почему ты вернулся, сын мой?» — промолчала.

Снаружи послышались шаги. Человек шесть, остановившись напротив «Запертого дома», перебрасывались словами:

— Куда он делся?

— Он не мог здесь остановиться.

— Прячется в каком-нибудь доме наверху.

— Ушел!

— А ведь опережал нас всего шагов на сто!

— Упустить Жана Безымянного!..

— И шесть тысяч пиастров, которых стоит его голова!

Услыхав голос человека, произнесшего последнюю фразу, Бриджета невольно вздрогнула. Ей показалось, что ей знаком этот голос, хотя она не могла вспомнить откуда...

Зато Жан по голосу сразу узнал этого человека, остервенело преследующего его. То был Рип! И если Жан не захотел сказать это матери, то лишь потому, чтобы не напоминать ей об ужасном прошлом, связанном с этим именем.

Тем временем все стихло. Агенты поднялись обратно на дорогу, даже не заподозрив, что Жан мог укрыться в «Запертом доме».

Тогда Жан повернулся к матери и Кларе, неподвижно застывшим в темном коридоре.

Но не успела Бриджета приступить к сыну с расспросами, как раздался голос де Водреля. Он понял, что это вернулся Жан, и крикнул:

— Жан!.. Неужели?..

Жан, Клара и Бриджета были вынуждены тотчас пройти в комнату де Водреля, и, глубоко взволнованные, они расположились вокруг его постели.