Эхолетие - Андрей Сеченых

– Леший, не уговаривай меня, и так уже мозги враскоряку. Уже слышу слова генерала: «Спасибо тебе, капитан Прудников, за бесцельно проведенную командировку». Ладно, парни, погнали в часть, нам еще минут сорок пилить, а завтра продолжим.

– Володь, может еще по чебуреку?

– Леший, завязывай, нам шпроты доесть еще надо. Их же целый ящик еще в части остался.

Компания разжала кольцо плеч и по-военному собранно двинулась на выход. Шедший последним Прудников обратил внимание на парня с плеером, который сидел с открытой книгой «Истории государства и права», что-то писал в тетрадь для конспектов и умудрялся при этом слушать плеер и ритмично покачивать головой в такт музыки. «Дурачок, делай что-то одно, иначе ничего не выйдет», – подумалось ему.

«Дурачок» поднял голову, которая, как оказалось, принадлежала советскому студенту Алексею Самойлову, и задумчиво посмотрел вслед крепкому мужчине в кожаной куртке с меховым воротником. Потом он перевел взгляд на плеер и усмехнулся: «Вот уж точно не знал, для чего пригодится».

Полгода назад на толкучке Лёшка решительным жестом достал из кармана (с ума сойти!) двести сорок рублей и в тот же миг стал обладателем японского плеера «Sony». Благодаря серебристой коробочке сумасшедшего дизайна с мигающим красным светодиодом, по дороге домой он в полной мере ощутил себя жителем европейского мегаполиса. Любимый «Флойд» заполнил все пустоты внутри тела, и серый город заиграл яркими красками, а прохожие сменили усталые, замкнутые лица на приветливые и оживленно-молодые. Проблемы дня отвалились сами по себе, а походка стала неожиданно упругой. Эти метаморфозы стоили дороже, чем двести сорок «рэ». Была еще одна причина – Белка. Известно, что девушек, особенно красивых, надо постоянно чем-то удивлять и баловать, иначе они либо быстро перестанут быть красивыми и явят тебе либо нелицеприятные гримасы, либо останутся красивыми для всех остальных, кроме тебя. Белка тоже стоила гораздо больше двухсот сорока рублей, поэтому Лёшка был безмерно рад за такие смешные деньги наблюдать, как привязанный к его ремню проводок от наушников сообщал некую энергию стройному силуэту, который интимно пританцовывал, двигаясь в ритме мелодий в курилке между вторым и третьим этажом университета.

Помимо управления стройными девичьими телами, плеер обладал еще рядом полезных конструктивных особенностей. Продавец с гордостью демонстрировал последнее достижение в области японского плееростроительства, а именно, встроенный микрофон направленного действия. Можно было общаться с миром не снимая наушников, благодаря небольшой кнопочке, которая активировала микрофон. Однако «япошки» явно перестарались. Микрофон был такой сумасшедшей чувствительности, что звук голосов буквально рвал на части барабанные перепонки, поэтому Лешка им и не пользовался за исключением единственного раза, когда решил его протестировать и легко узнал, о чем секретничали две подружки, стоявшие от него в двадцати метрах на автобусной остановке…

Сегодня волшебная функция пришлась очень даже во время. Было, конечно, очень плохо слышно из-за шепота, порой даже и вовсе неразличимо, но Лёшка смог уловить ключевые моменты и самые важные из них отметил в тетрадке: «Католик», объект, кавказцы, меха, анонимка, Володя, генерал, капитан Прудников, «Игрок»…

Мысли включились, как только компания покинула «Чебуречную». «…Так, объект, который связан с «Католиком» – Нелюбин, к бабке не ходи, «облико морале» и.т.д. Смешно, значит, Дюваль у них – католик и млекопитающий, ну-ну. Так, а Нелюбина они, очевидно, изучают из-за какой-то анонимки, но причем тут кавказцы и меха? Что, офицер госбезопасности торгует мехами с грузинами или армянами? Явный бред. Вот поэтому они и наблюдают за Полем, который попал в поле зрения из-за Нелюбина. Меня они отчасти срисовали, но не опознали, уже неплохо. «Игрок», значит, хорошо, что не «Сутулый», и на том спасибо. Сорок минут до части? Что за чекистская часть такая? Стоп. Номера на машине армейские. Ясно. Значит, военные. В Лисецке две войсковых части, одна в черте города, другая километрах в пятнадцати. До неё-то как раз минут сорок на авто. Ну что ж, теперь ясен и ваш ареал обитания, «млекопитающие»… Так, и что получается? … А получается, что им Поль сбоку припёку, интересен только тем, что вступил в общение с Нелюбиным, а вот дядька Нелюбин проходит как объект, значит, читаем, главное лицо. Интересно, а кто тогда заявитель? Анонимщика они не нашли и ничего из того, о чем тот написал, тоже не подтвердили. Ладно, плюс уже в том, что сожрать интернациональную парочку студента и профессора они не хотят, и на том спасибо… Значит, можно немного вылезти из тени, без ущерба для здоровья. Так… Полю пока об этом лучше не рассказывать. А то с его с тонкой душевной организацией можно легко налететь на неприятности: Алёнке может проговориться или решит самостоятельно действовать…»

Самойлов практически сразу решил, какую часть информации он сообщит Полю, посмотрел на часы и покинул кафе.

Утром легкий морозец напомнил горожанам о себе ледяными лужами и неприятным холодным ветерком. Солнце затянуло зимними стальными тучами, и очарования весны как не бывало. Лица людей вмиг посерьёзнели, и выходной день испарился, превратившись в простое окончание рабочей недели. Вчерашняя оживленная детвора сегодня была заботливо укутана шарфами и, ведомая мамашами, обреченно шагала вслед за ними строго по родительским делам.

Лёшка вышел из автобуса и, пройдя два квартала, свернул во двор, где проживал Поль. В запасе оставалось еще минут десять. Самойлов с удовлетворением глянул на часы и огляделся. Так, «москвичи» уже стояли на месте, и один из них увлеченно копался под капотом автомобиля. «Да, работа – не позавидуешь» – подумалось ему. Незаметно покрутил головой в поисках еще одной машины, но безрезультатно. «Неужели выходной взяли? Во дают, ну ладно, баба с возу – кобыле легче». На вишневую «шестерку», припаркованную метрах в сорока от подъезда, он просто не обратил внимания, впрочем, как и два пассажира, сидевшие внутри, не уделили ему никакого внимания, поскольку в этот момент были заняты разговором и отсекали взглядом лишь только выходивших из подъезда.

– Стёпа, – водитель вполоборота повернулся к пассажиру и протянул ему небольшую рацию «Ангстрем СН», где аббревиатура СН значила «скрытого наблюдения», – договоримся так: у Дюваля, в случае выхода из дома, будет два варианта: либо пеший маршрут, либо на общественном транспорте. Чтобы не светиться, пользуйся просто тангеткой. Один щелчок, значит, вы следуете прямо по маршруту. Я увижу, пешком вы двинете или на автобусе. Если резко поменяете направление, сядете на транспорт или сойдете с него – два щелчка. В крайнем случае воспользуйся ларингофоном, повесь его сразу под шарф, – Крутов передал Паршину небольшую гарнитуру. – Если вылетим за зону дальности, то связь держим через базу.

– А если он сегодня не выйдет?

– Значит, мы с тобой без выходных остались…

Самойлов тем временем перекладывал со стола в свою сумку нехитрый продуктовый набор, приготовленный Полем заранее: бутылку «Пшеничной», буханку черного хлеба и батон докторской колбасы. Дюваль с небольшим удивлением поинтересовался: